— Ол-лег, — сказала она нерешительно, — мойдедушка собирался навестить меня… Я не сказала про вас, но, если хотите, можетес ним увидеться. Если не хотите, я его приму в другом доме.

Мрак сказал поспешно:

— Ну разве можно дедугана гонять в другой дом? Пустьтопает сюда. Поговорим, марковеркскую идею сиклеста разберем!

Она сказала, улыбнувшись:

— Я не думаю, что он силен в сиклесте…

— Как жаль, — огорчился Мрак.

— Это, можно сказать, мой конек! Я просто помешан намарковеркских толкованиях отдельных изредка встречающихся темных мест сиклестав прочтении Ануркага, которые на самом деле не темные, а… ну, вы понимаете.Словом, давайте старика сюды, вспомним старые времена Вукизмы…

Она произнесла с огромным уважением:

— Вы помните те времена? Нет, помнить вы не можете, этобыло в самом начале цивилизации, но вы их знаете… Спасибо, я сейчас приглашудеда, его зовут Глинкерн, сюда. Он будет польщен, первым встретившись с гозияламипосле… ну, вы сами расскажете!

Олег поклонился:

— Первым встретилась с ними ты, Игарна.

— О, вы не знаете, кто у меня дед!… Дедушка, у менягости… Да, а ты думал?… Увидишь, когда приедешь… Нет, я заблокировала все видысвязи. Это пока моя тайна… и не моя тоже. Нет-нет, просто приезжай. Приезжай,говорю тебе!

Олег подсознательно ожидал, что старику придется добиратьсясюда если не годы, то хотя бы пару суток. Игарна мимоходом упомянула, что еедед, Глинкерн, живет на Единге, всего в ста световых годах отсюда, а этовсе-таки путь неблизкий…

… Но едва Игарна договорила, дверь отворилась, вошел молодойподтянутый парень. Если бы Игарна не сказала, что это дед, никогда бы неподумал, никакой дедовости не чувствуется. Долго всматривался в лицо, надеясьувидеть обещанные морщинки у глаз, особую старческую мудрость, которую можнозаметить только в глазах, но ни фига — здоровый улыбающийся парень, подтянутыйи жизнерадостный.

Он раскинул руки, улыбнулся, всматривался несколькомгновений. Игарна, тоже улыбаясь мило и чуточку ехидненько, подсказала:

— Ничего удивительного?… Смотри-смотри… Глинкерн,удивительно молодой дед, сказал с некоторым напряжением:

— Пока только то, что оба… точные копии Миеерецу иСукерла. Ты их не знаешь, дорогая, это великие реформаторы трехмиллионнолетнейдавности.

Олег поклонился, проговорил:

— Нам часто это говорят. Это великая честь! С другойстороны, я понимаю, что такое могло случиться только на нашей планете, срединашего народа…

Глинкерн смотрел с недоумением. Потом в глазах появилосьпонимание.

— Вы из изолированного мира! — воскликнул он.

— С Итарнга?… Геерику?… Гозиялы?

Ингара захлопала в ладоши:

— Браво, дед!… Я знала, что ты все быстро угадаешь. А ядаже не могла сперва поверить.

Глинкерн обнял обоих, повел в большую комнату, собственноручноусадил. Олег все время чувствовал взгляд его внимательных глаз. Все-таки,несмотря на моложавость, этот Глинкерн в самом деле выглядит опытным имногознающим.

Он вскинул подбородок и постарался ответить таким же прямымвзглядом. Глинкерн неожиданно улыбнулся.

— Гозияле, — сказал он со странным выражением.

— Гозияле, которые ощутили необходимость встряски…Игарна, принеси нам, пожалуйста, чего-нибудь сладкого… Или предпочитаетегорькое?

Мрак сказал густым сильным голосом:

— Годзияле предпочитают острое. И крепкое. Глинкерннесколько мгновений всматривался и в Мрака, тот игнорировал его взгляд,преспокойно опустошал кувшин с чем-то сладким, наподобие тягучего вина.

— Охотно верю, — сказал Глинкерн.

— Охотно… с радостью верю. Игарна говорит, что выготовы вернуться в лоно материнской культуры, но… хотели бы поторговаться?

Пожалуй, я знаю, чем вас привлечь вернуться в лоно нашейобщей культуры и цивилизации.

Олег держался так же бесстрастно, а Мрак сказал скептически:

— Ну-ну. Чем же?

— Идите за мной.

Они все еще находились в домике Игарны, как убеждал себяОлег, но комната словно бы принадлежала не жилому помещению, анаучно-исследовательскому комплексу. Или же они незаметно переместились вдругое здание. Возможно, на другом конце планеты, а то и в другую звезднуюсистему.

Зал был огромен, больше ничего Олег заметить не успел,Глинкерн повел дланью в воздухе, вспыхнул свет, так показалось Олегу, но насамом деле это был огромный экран. Он охватил их со всех сторон, рядомпоморщился Мрак, глаза на миг затуманились, но дальше пришел в себя и смотрелсо сдержанным интересом гозияла.

— Потребность во встряске смутно ощущается вобществе, — сказал Глинкерн.

— Это возникает то в одном мире, то в другом… Обычноэто просто мода, длится не дольше чем одно-два столетия. Иногда бывают большиенедовольства, так мы их называем. Они возникают примерно раз в миллион лет, адлятся по тысяче лет, иногда чуть дольше Потом, конечно, приходит другая мода,другие интеллектуальные увлечения. Должен признаться, я тоже понимаюнеобходимость хоть какой-то встряски, а то мы, как лабуняне, просто засыпаем…Итак, перед вами самый уникальный… самый… а также…

В его речи все чаще попадались слова, смысла которых ниМрак, ни даже Олег понять не могли. Олег под маской бесстрастности чувствовалсебя все несчастнее, а Мрак, напротив, ощутил холод смертельной опасности, ноне мог понять его причину.

Олег проговорил осторожно:

— И как вы… планируете?

Он постарался построить фразу и украсить ее интонациями так,чтобы истолковать можно быть по-всякому, если вдруг ляпнет что-то не так.Глинкерн взглянул на него с сомнением:

— Надеюсь, вам это понравится. С некоторых пор, как вызнаете, мы практически закончили исследовать наш Шар. Сейчас заканчивается дажепора освоения. Где-то две-три тысячи лет назад впервые были запущеныкорабли-зонды в сторону Галактики. Да-да, впервые… за пределы родного мира,которым уже давно считаем не родную планету, не родную звездную систему, а всезвездное скопление. Корабли-зонды начали исследовать звездные системыГалактики… осторожно, с самого края. Первые десять звездных систем вообще безпланет, что неприятно удивило, но дальше… звезды с планетами. Это хороший… Напервых трех сейчас уже… наши автоматы.

Он с удовольствием оглядел Олега и Мрака, гозияле явно подвпечатлением, глаза горят, слушают предельно внимательно.

— Но дальше, — сказал он, — произошланеприятность…

— Какая? — вырвалось у Мрака. Глинкернуспокаивающе развел руками: