– Вы так думаете? – сказал адвокат. – Ну да, конечно, мне бынадо сообразить, что вам, разумеется, виднее, инспектор. Так вот, – и онвзглянул на второго посетителя, – майор Барнэби и я, мы оба, являемся душеприказчикамипо завещанию. Если он не имеет возражений…

– Никаких.

– Тогда, инспектор, я не вижу причин для отклонения вашейпросьбы.

Взяв трубку телефона, стоявшего на столе, он сказалнесколько слов. Через две-три минуты в комнату вошел клерк, положил передадвокатом запечатанный конверт и тут же удалился. Мистер Кирквуд взял пакет,вскрыл его ножом для разрезания бумаги, достал внушительного вида документ,прокашлялся и принялся читать:

– «Я, Джозеф Артур Тревильян, Ситтафорд-хаус, Ситтафорд,графство Девон, сегодня, августа тринадцатого дня тысяча девятьсот двадцатьшестого года, объявляю свою последнюю волю:

1. Я назначаю Джона Эдварда Барнэби, коттедж № 1, Ситтафорд,и Фредерика Кирквуда, Экземптон, моими душеприказчиками.

2. Я завещаю Роберту Генри Эвансу, который долго и преданнослужил мне, сумму в сто фунтов стерлингов, свободную от налога на наследство, вего собственное распоряжение, при условии, что он будет у меня на службе вмомент моей смерти и не получит предупреждения об увольнении.

3. Я завещаю названному выше Джону Эдварду Барнэби в знакнашей дружбы, а также моего расположения и любви к нему все мои спортивные трофеи,включая коллекцию голов и шкур зверей, кубки первенства и призы, которыми менянаградили за достижения в разных видах спорта, а также прочую принадлежащую мнеохотничью добычу.

4. Я завещаю все мое движимое и недвижимое имущество,по-иному не размещенное этим завещанием или каким-либо дополнением к нему, моимдушеприказчикам под опеку, чтобы они истребовали его, продали и обратили вденьги.

5. Я уполномочиваю моих душеприказчиков оплатить похороны,расходы по завещанию и долги, выплатить соответствующие суммы наследникам поэтому моему завещанию или каким-либо дополнениям к нему, все пошлины, связанныесо смертью, и иные денежные суммы.

6. Я уполномочиваю моих душеприказчиков остаток этих денегили средств, обращенных на время в ценные бумаги, переданный им под опеку,разделить на четыре равные части, или доли.

7. После упомянутого выше раздела я уполномочиваю моихдушеприказчиков выплатить одну такую четвертую часть, или долю, опекаемого моейсестре Дженнифер Гарднер в ее полное распоряжение.

Я уполномочиваю моих душеприказчиков остающиеся три такиеравные части, или доли, опекаемого выплатить по одной каждому из троих детеймоей покойной сестры Мэри Пирсон, в полное распоряжение каждого из них.

В удостоверение чего я, вышеназванный Джозеф АртурТревильян, к сему приложил свою руку в день и год, означенные в началеизложенного.

Подписано вышеназванным завещателем, как его последняя воля,в присутствии нас обоих; и в это же самое время, в его и наше присутствие, мыучиняем здесь свои подписи как свидетели».

Мистер Кирквуд вручил документ инспектору:

– Заверено в этой конторе двумя моими клерками.

Инспектор задумался, пробежал глазами завещание.

– «Моя покойная сестра Мэри Пирсон», – сказал он. – Выможете что-нибудь сказать мне о миссис Пирсон, мистер Кирквуд?

– Очень немного. Она умерла, мне кажется, лет десять назад.Ее муж, биржевой маклер, умер еще раньше. Насколько мне известно, она никогдане приезжала сюда к капитану Тревильяну.

– Пирсон, – повторил инспектор. – И еще одно: размерсостояния капитана Тревильяна не упоминается. Какую сумму, вы полагаете, ономожет составить?

– Это трудно точно сказать, – ответил мистер Кирквуд,испытывая, как и все адвокаты, удовольствие от превращения простого вопроса всложную проблему. – Это связано с движимым и недвижимым имуществом. КромеСиттафорд-хауса, капитан владеет кое-какой собственностью неподалеку отПлимута, а различные капиталовложения, которые он делал время от времени,изменились в стоимости.

– Я просто хочу получить приблизительное представление, –сказал инспектор Нарракот.

– Мне бы не хотелось брать на себя…

– Самую грубую оценку, ориентировочную. Ну, например,двадцать тысяч фунтов. Как вы считаете?

– Двадцать тысяч фунтов? Почтеннейший сэр, состояниекапитана Тревильяна составит, по крайней мере, вчетверо большую сумму.Восемьдесят или даже девяносто тысяч фунтов было бы гораздо вернее.

– Я вам говорил, что Тревильян богатый человек, – напомнилБарнэби.

Инспектор Нарракот поднялся.

– Большое спасибо вам, мистер Кирквуд, за сведения, которыевы мне дали, – сказал он.

– Вы полагаете, они вам будут полезны?

Адвокат, несомненно, сгорал от любопытства, но инспектор небыл расположен тут же удовлетворить его.

– В подобных случаях все приходится принимать во внимание, –уклончиво сказал он. – Между прочим, нет ли у вас адреса этой Дженнифер Гарднерда и семейства Пирсон? Кстати, как их по именам?

– Мне ничего не известно о Пирсонах. Адрес миссис Гарднер –«Лавры», Уолдон-роуд, Эксетер.

Инспектор записал его к себе в книжку.

– Этого достаточно, чтобы двигаться дальше, – сказал он. – Авы не знаете, сколько детей оставила покойная миссис Пирсон?

– Кажется, троих. Две девочки и мальчик. Или два мальчика идевочка. Не могу точно вспомнить.

Инспектор кивнул, спрятал записную книжку, еще разпоблагодарил адвоката и откланялся.

Когда они вышли на улицу, он вдруг повернулся к своемуспутнику.

– А теперь, сэр, – сказал он, – выкладывайте мне правду обэтой истории с двадцатью пятью минутами шестого.

Майор Барнэби покраснел от возмущения.

– Я вам уже говорил, что…

– Вы меня не проведете. Утаиваете сведения – вот что выделаете, майор Барнэби. Что-то ведь побудило вас назвать доктору Уоррену именноэто время. И я даже представляю себе, что именно.

– Если вы знаете, зачем же вы меня спрашиваете? – заворчалмайор.

– Надо полагать, вы были осведомлены, что определенное лицоусловилось встретиться с капитаном Тревильяном примерно в это время. Разве нетак?

Майор Барнэби вытаращил глаза.

– Ничего подобного! – огрызнулся он. – Ничего подобного!