Не могу сказать, чтобы это занятие было Декупо душе, но он очень старается угодить мне. С одной стороны, Дек убежден, что«Прекрасному дару жизни» не отвертеться, но с другой — считает, что мне нестоит тратить на это дело столько времени и сил. Боюсь, что Дек не слишкомверит в мою способность воздействовать на суд присяжных. Он прекрасно понимает:любому из двенадцати человек, отобранных нами для жюри присяжных, пятьдесяттысяч долларов покажутся более чем лакомым кушем.

Несмотря на воскресенье и позднее время, язасиживаюсь в конторе, потягиваю пиво и брожу вдоль столов. Чего-то тут нехватает. Дек уверен, что Джеки Леманчик, инспектор по исковым заявлениям, неимела права сама отказать Блейкам в выплате страховой премии. Скорее всего,она, оформив заявление, передала его на рассмотрение выше. В подобных случаяхдокументы могут долго гулять по инстанциям, их до бесконечности перекидывают отодного инспектора другому; вся эта бумажная чехарда зачастую кончается тем, чтоследы какого-либо документа окончательно теряются.

Отказ в удовлетворении искового заявленияБлейков, а заодно и множества других, не был случайностью. И мы должны этодоказать.

* * *

После долгих споров и обсуждений с персоналомнашей фирмы я пришел к выводу, что в первую очередь следует допросить М.Уилфреда Кили, члена совета директоров. Ход моих мыслей таков: начинать следуетс самой важной персоны, а затем постепенно спускаться по иерархической лесенке.Кили — пятьдесят шесть лет, это пышущий здоровьем бодрячок, с радушной (дажепри общении со мной) улыбкой. Узнав о моей решимости допросить его первым, онрассыпается в благодарностях. Ему не терпится поскорее вернуться в родимыепенаты.

В течение первого часа я веду осторожнуюразведку. На мне джинсы, фланелевая рубашка и мокасины с белыми носками.Приятно все-таки отличаться от закованной в черное неприятельской дружины,расположившейся напротив меня по другую сторону стола. А вот Дек считает, чтовести допрос в таком виде — проявление неуважения.

Допрос продолжается уже два часа, когда Киливручает мне финансовую выкладку по страховому полису, и некоторое время мыобсуждаем денежные вопросы. За финансовую сторону иска у нас отвечает Дек,который и подсовывает мне один вопрос за другим. Драммонд и троица егоприспешников перебрасываются редкими репликами, но вид у них скучающий. Всоседнем зале Киплер рассматривает ходатайства.

Кили известно, что в отношении его компаниисейчас возбуждено уже несколько исков. Мы обсуждаем этот вопрос — меня интересуютконкретные случаи, суды, фамилии истцов, адвокатов и тому подобное. Самого Килини по одному из этих дел в качестве свидетеля не вызывали. Мне не терпитсяпобеседовать с другими адвокатами, которые сейчас ведут борьбу с «Прекраснымдаром жизни». Неплохо бы обменяться с ними кое-какими документами и мыслями поповоду поведения в суде.

Самое привлекательное в страховой компании этововсе не эфемерная прибыль от продажи страховых полисов, а выбивание страховыхпремий и последующие выгодные капиталовложения. Про инвестиции Кили знает почтивсе — ими он занимался изначально и благодаря им же совершил успешноевосхождение по служебной лестнице. Что же касается страховых полисов, тут унего немало пробелов.

Поскольку расплачиваться за ведение допроса немне, я не спешу. Я задаю сотни совершенно ненужных вопросов, причем многие изних — наобум. Драммонд откровенно скучает, временами даже позевывает. А ведьименно он написал книгу о том, как растягивать допрос на целый день, не говоряуж о том, что его счетчик тоже включен. Порой его все же тянет высказатьпротест, но он сдерживается, зная, что мне достаточно только вызвать изсоседнего зала судью Киплера, который почти наверняка разрешит спор в моюпользу.

После обеденного перерыва я вновь засыпаю М.Уилфреда Кили градом вопросов, поэтому к половине шестого, когда время допросазаканчивается, у меня от усталости заплетается язык. Кили уже после обедаперестал улыбаться, однако преисполнен решимости нести свой крест до конца иответить на все мои вопросы. Он вновь благодарит меня за предоставленнуювозможность свидетельствовать первым. Ближайшим же рейсом он возвращается вКливленд.

* * *

Во вторник дела наши немного сдвигаются смертвой точки; частично потому, что мне надоело тратить время впустую, ачастично потому, что свидетели либо знают слишком мало, либо испытываютзатруднения с памятью. Начинаю я с Эверетта Лафкина, вице-президента по исковымзаявлениям, человека, из которого и клещами не вырвать лишнего слова, кромеответа на вопрос в лоб. Я показываю ему кое-какие документы, и в итоге паручасов спустя он все-таки признает, что в «Прекрасном даре жизни» существует«перестраховка задним числом», порочная, но не противоречащая законам практика.Когда застрахованное лицо подает заявление о выплате полагающейся страховойпремии, инспектор по заявлениям требует выписку из истории болезни за последниепять лет. В нашем случае, «Прекрасный дар жизни» получил выписку от лечащеговрача Блейков, который пять лет назад пользовал Донни Рэя по случаюосложненного гриппа. При оформлении страхового полиса, Дот не внесла грипп вчисло перенесенных сыном заболеваний. Разумеется, этот грипп не имел к лейкозуни малейшего отношения, однако один из хронологически первых отказов«Прекрасного дара жизни» в выплате страховой премии зиждился именно на том, чтоДонни Рэй перенес этот злосчастный грипп.

На этом месте меня так и подмывает спустить снего три шкуры, но я сдерживаюсь. Это слишком легко. И вдобавок — неразумно.Лафкин выступит свидетелем и на суде, поэтому правильнее приберечь резкости приперекрестном допросе до тех пор. Есть адвокаты, которые не страшатся раскрыватькарты на стадии предварительного прохождения дела, тогда как я со своимколоссальным опытом предпочитаю сохранить козыри до выступления перед жюриприсяжных. Собственно говоря, эти рекомендации я вычитал в какой-то книге.Вдобавок именно такой тактики придерживается легендарный Джонатан Лейк.

Кермит Олди, вице-президент по страховымполисам — такой же мрачный и необщительный тип, как и Лафкин. Роль рядовыхсотрудников его отдела заключается в приеме заявлений от агентов и принятиирешения, оформлять страховой полис или нет. Работа довольно муторная инеблагодарная, и Олди — идеальная глава своего ведомства. Я управляюсь с нимменее чем за два часа, причем вполне мирно, без кровопролития.