Ютта, собранная и переодетая, ожидала в пекарне. Былоноволуние, декабрьская ночь была темна, как дно самой геенны.

Вероника вернулась поздно за полночь. Зарумянившаяся,вспотевшая и тяжело дышащая. На ней был подбитый мехом плащ, она несла узелок.«Получилось, – подумала Ютта, – у нее действительно получилось».

Они не тратили времени. Быстренько перебежали двор кгостевому дому и вошли в мрак сеней. Миколай Кузанский ожидал их, пальцем нагубах приказал молчать. Он провел их в конюшню, где при тусклом свете ночникаслуги седлали двух коней. Ютта надела поданный ей кожушок, натянула капюшон,вскочила в седло.

Миколай Кузанский отправил слуг. После чего обнял Веронику ипоцеловал. Поцелуй длился. И длился.

Достаточно долго. Утратив терпение, Ютта многозначительнокашлянула.

– Вам пора, sorores, – опомнился МиколайКузанский. – Пора. Идемте.

– Кто это там? – заворчал Брюнварт, монастырский servus[287] из мирян, сторож и привратник гостевого дома. Кого там поночам черти носят? Зараза на ваши…

Он узнал каноника, замолчал, низко поклонился. Кузанский безслов сунул ему в руки звенящий мешочек. Брюнварт согнулся в поклоне.

– Отпирай ворота. Выпусти мою прислугу, я посылаю их посрочному делу. И рот на замок.

– Я ничего не видел… Ваше преподобие…

Ночь темна, как дно геенны. Холодно.

– Эта дорога ведет в Вейд. А эта – в Цвиккау и дальше вДрезден. Прощайте милые сестры. Пусть вам Бог помогает. И счастливо приведет квашим близким.

– Прощай… милый Миколай.

Подковы застучали по камням.

в которой описываем Год Господень 1430, а на охваченныхпожаром войны землях Саксонии, Тюрингии и Верхней Франконии продолжаетсявеликий поиск.

Рейневану, Шарлею, Самсону и Риксе потребовалось два часа,чтобы от брода в Кессерне выбраться на тракт, на дорогу, которая вела вАльтенбург. Несмотря на то, что начал падать снег, они ехали быстро, Рейневанво главе, разгоряченный и возбужденный близостью Ютты. Гуситская армия,разделившись на пять полков, маршировала тем временем в направлении Наумбурга иЕны, методично сжигая каждое село и каждый oppidium[288] насвоем пути. Горизонт на западе расцвел султанами дымов, которые рвал ветер.

Рейневан торопил, сначала он даже отказывалсяостанавливаться на ночь, хотел ехать даже в темноте; чтобы его остановить, былинеобходимы действительно убедительные аргументы: кони требовали отдыха и корма,к тому же они были в чужой и враждебной стране, во мраке и вьюге они моглизаблудиться, сбиться с пути, следствием могло стать опоздание значительносерьезнее, чем несколько часов ночлега. Таким образом, они остановились в овинена краю селения. Которое тоже выглядело опустевшим.

Горизонт на западе светился заревом. Они сидели вокругмаленького костерка. В полном молчании. До определенного времени.

– Рейнмар, – заговорила едва заметная в темнотеРикса. – Мы должны выяснить одну вещь. Божичко напугал тебя угрозойнавредить Ютте и вытянул из тебя информацию о месте переправы. Правда?

– К чему ты клонишь, дорогая Рикса? – заговориледва заметный в темноте Шарлей.

– Курфюрст Фридрих ожидал с саксонским войском не там,где надо, ergo:[289] он не знал. Не знал правду.Руководствовался ложной информацией. Я клоню к тому, чтобы задать тебе вопрос,Рейневан. Он звучит так: какую информацию ты дал Божичке?

– Да ложную же, само собой, что ложную, – заверилиз темноты Шарлей. – Какую еще он мог дать?

– Ложь бы раскрылась, – не отступала Рикса. –А расплатиться за нее должна была бы Ютта. И ты хочешь, Рейнмар, чтобы яповерила, будто ты пошел на такой риск?

– Курфюрст саксонский не ожидал нас с армией подКессерном, – снова ответил за Рейневана Шарлей. – Ожидал под Дорнау,то есть в ложно указанном месте. Ты сама это признала. Разве тебе этого недостаточно в качестве доказательства?

– Меня интересует не доказательство, а только правда.

– У правды, – Шарлей схватил за плечо Рейневана,который уже собирался давать ответ, – бывают разные лица. Какое лицо утвоей правды, Рикса Картафила? До того, как Божичко заехал тебе кастетом, тыдерзко и настойчиво требовала от Рейневана информации о месте переправы. Какуюинформацию ты ждала, правдивую или ложную? Как ты намеревалась воспользоватьсядобытыми сведениями, кому их передать? И в какой форме – информации илидезинформации? Стоит ли докапываться?

– Я хочу знать правду.

– Ты упрямая.

– Это у меня наследственное. Докапываюсь дальше: мынаправляемся в Кроншвиц, в монастырь доминиканок, потому что именно там Божичкоспрятал Ютту де Апольда. Мы знаем об этом, ибо я перехватила его сообщение дляРейневана. Когда Божичко отсылал это сообщение, настоящее место переправы былоуже известно. Уже тогда было ясно, что Фридриха обвели вокруг пальца, что врезультате дезинформации он совершил роковую военную ошибку. Несмотря на это,Божичко отдал Рейневану Ютту. Он поступил как добросовестный шантажист.Выполнил свою часть договора, отдал то, чем шантажировал, когда получил то, чтохотел шантажом добыть. Что же тогда, спрашиваю в очередной раз, получилБожичко. Информацию или дезинформацию?

– В очередной раз отвечаю: какая разница? Важенрезультат.

– Не только. Важна также верность принципам.

– Дорогая Рикса! – заговорил после долой паузыШарлей. – У меня тоже были предки. И я также имею наследственность. Изпоколения в поколение в моем роду передавались разные житейские мудрости иизречения, короткие, длинные, даже рифмованные. Из пустого даже Соломон ненальет. У богатого и вол отелится. Монастырь будет дольше, чем преор. Этихпремудростей было несчетное множество, но особенно мне запомнилась одна. Звучиттак: верность принципам – это не что иное, как выгодная отговорка длябезвольных недотеп, которые пребывают в бездеятельности и маразме, ничего неделая, поскольку любая активность превышает их силы и воображение. Чтобы иметьвозможность с этим жить, эти растяпы из своего растяпства сделали добродетель.И гордятся ею.

– Красиво. А правда?

– Что – правда?

– Что такое правда?