– Господи… – Рейневан побледнел. – Приехал свостока… Ютта…

– Нет, – оборвала Рикса. – Конечно, нет.Поехали отсюда.

Тронулись. Самсон и Рейневан на новых вороных конях, ставбогаче двумя новыми запасными. Рикса оглянулась еще раз.

– Одного из тех добитых я узнала, – скривиласьона. – Он служил во Вроцлаве у Гайна фон Чирне. Бандит, убийца, к тому желюбитель маленьких девочек. Это еще раз подтверждает, что отчаявшийсяГрелленорт собирает и вербует, кого только сможет, мерзавцев, выродков ипоследнюю сволочь.

– И еще одно подтверждается, – добавилаона. – Слух об уничтожении Инквизицией их легендарного замка, пресловутогоСенсенберга. У Грелленорта уже нет ни штаб-квартиры, ни ассасинских наркотиковдля своих любимчиков.

– когда-то, – сплюнула Рикса, – ночные ужасы.Рота Смерти, Демоны полуденной поры, вызывающие суеверный ужас. Сейчас – свораморально разложившихся висельников, проигрывающих в любой схватке. И добивающихсобственных раненых. Как по мне, – это упадок.

– Падшие ангелы, – обозвался Самсон, – ничутьне менее опасны.

– Слушай, дибук, ты говоришь, как дибук.

– Он правильно говорит, – оборвал Шарлей. –Как бы низко Грелленорт не пал, я бы предпочел с ним не встречаться. Ни с ним,ни с теми Всадниками. Я уже имел неприятность.

– А кто не имел? – фыркнула Рикса. – Поехали!

Рыцарь, к которому их привели, как раз брился передбелоголубым шатром из толстой ткани. Увидев их, он горделиво выпрямился, вытерлицо. Нос, обратил внимание Рейневан, у него был опухший, а левый глаз был весьспрятан под большим синяком.

– Я Герс фон Штрейтхаген, – кисло сообщилон. – Хозяин Драхенштейна. Местный пфлегер.[295] Стоюздесь на страже. Гуситов, если нагрянут от Фрейталя, за реку не пущу, зубы обменя еретики поломают. Что, не верите?

– Верим, – заверил Рейневан. – Должны верить.

– Вы кто такие?

– Путники.

– Плата за проезд по мосту составляет три гроша законя.[296]

– Заплатим, – Рикса успокоила Шарлея, разозленноговымогательством. – Заплатим, благородный господин.

– Сначала, – вмешался Рейневан, – я хочу коео чем спросить. Это единственный в окрестностях мост. Тот, кто направляется вХемниц и Виа Региа, не имеет выбора, должен проехать здесь. А вы, господинрыцарь, контролируете всех. Не проезжали ли здесь две молодых женщины?Путешествующие верхом и в одиночку.

Рыцарь побледнел, зато его синяк приобрел более темные тон.Это не скрылось от внимания Шарлея.

Герс фон Штрейтхаген вдруг процедил сквозь стиснутые зубы:

– А эти молодицы кто для вас? Подружки? Родственники?Может, любовницы?

– Да что вы, – возразил с суровым лицомдемерит. – Мы гонимся за ними, чтобы покарать. По распоряжению пробоща изСвятого Миколая в Ене. Это развратницы, обокрали преподобного во времяслужения. Скажите, мы вас просим, проезжали они здесь или нет?

– Ехали. Но… Вернулись.

– Как это? – взорвался Рейневан. – Как это –вернулись? Почему вернулись? Да говорите же господин рыцарь, немного внятнее!

– А вы что? Приказывать мне будете? – Герс фонШтрейтхаген стал, подбочась. – Мне, благородному? Слишком гордо, панук,слишком гордо! О паннах вы лжете, я вас раскусил, вы с ними заодно. И нагуситских шпионов смахиваете! Иначе, зачем бы вам нужна была дорога на восток?В сторону Фрейталя и Мариенбурга, где гуситы жгут и разрушают шахты, откудатянутся беженцы? Те ваши девки, наверняка, тоже шпионки, тоже на востокспешили, прежде, чем бежали в Плауэн. Я – пфлегер, защищаю людей от еретиков…

– Ну да. Взимая с них по три гроша за коня.

– Я вас арестую! – Герс фон Штрейтхаген побледнелеще сильнее. – Арестую, сучьи дети. Сейчас прикажу вас припечь, мигом мневсю правду расскажете. Эй, люди, ко мне! Держите их!

Шарлей потянулся под плащ за предательским ружьем. Риксаоказалась проворнее. Сделала шаг. Скривилась. Захрипела, закашляла, зашипела,засопела. А потом плюнула, чихнула, сморкнулась, рассеивая дождь крови и слизи.Прямо в лицо рыцаря. На тех, кто его сопровождал. И на сбежавшихсяалебардистов.

– Heilige Maria! Mutter Gottes![297] –завыл один из приближенных пфлегера, стирая с лица кровяные сопли. – Этозараза! Чууумааа!

– Спаси, святой Рох!

Все, как один, бросились наутек. Мост загромыхал под ихногами.

Остался только один пфлегер Герс фон Штрейтхаген,неподвижный, смотрящий с недоверием. Шарлей подскочил, ударил его ногой подколено. Пфлегер рухнул на колени, а демерит ударом кулака сломал ему опухшийнос.

– Ходу! – Рикса прыжком оказалась в седле. –Ходу, народ!

Вскоре они галопом мчались по тракту. На запад. В том направлении,откуда прибыли.

– Перед нами какое-то столпотворение, –предупредила Вероника. – Закрой лицо.

Вероника, как и Ютта, носила callote, шапочку, прикрывающуюволосы. Сейчас она натянула еще и капюшон. И наклонила голову. До сих порпереодевание срабатывало, никто не распознал в них девушек, никто им ненавязывался, никто к ним не цеплялся. Никто ничего у них не выспрашивал и дажене особенно ими интересовался. Они без проблем путешествовали уже несколькодней, а дороги вовсе не были пустынными, совсем наоборот, временами на них былопросто полно народу. Как сейчас, поблизости Цвиккау.