Со странным чувством я следил за выборами по стране. Всевокруг меня суетились, метались, кричали сорванными голосами. Чаще всего –ликующее, счастливое, только я спокойно и отстраненно наблюдал, как будто весьпар выпустил еще в сенсационные выборы в Государственную думу.

Один за другим рапортовали по округам, что голосованиезакончено, начинается подсчет голосов, а предварительно, да-да, сугубопредварительно, даже неофициально, пока что восемьдесят процентов за кандидатаЗброяра, шесть процентов за нынешнего президента, один процент с четвертьюподелили оставшиеся восемь претендентов, а остальные двенадцать с тремячетвертями процентов избирателей проголосовали против всех. К тому жестоит отметить, заявили единогласно все председатели счетных комиссий, никогдаеще выборы не были столь массовыми. Если обычно приходило от силы процентовсорок от всего населения, то теперь явились девяносто восемь процентовизбирателей!

Раздался звонок, я взял трубку, голос Юлии произнесторопливо:

– Борис Борисович, с вами будет говорить один ваш знакомый.

– Переключи, – велел я.

Щелкнуло, в трубке прозвучал действительно знакомый голос:

– Господин Зброяр, это Иван Антонов. С вами хочетпоговорить президент Соединенных Штатов.

– Да, – ответил я бездумно, – я готов.

Лишь секунду спустя нахлынула паника, готов ли в самом деле,нельзя же так вот, политики к таким разговорам готовятся неделями, пишут речи,прорабатывают каждую фразу со стилистами и логопедами, целый штат вчитывается вкаждое слово, чтобы не допустить иного толкования. А тут…

Знакомый по телепередачам голос произнес по-английски:

– Господин Зброяр, простите, я без переводчика, но передомной ваше досье, где сказано, что вы владеете английским.

– Не стоит подключать посторонних, – ответил ябыстро. – Спасибо, что позвонили сразу.

Он сказал с тоской в голосе:

– Да, Россия снова, как у вас говорят, совершила огромныйскачок в сторону Запада. Запад даже отскочить не успел. Что делать будем,господин президент?

– Еще не президент, – ответил я, – но вы правы,спешить нужно… даже не знаю как!

Он сказал с тоской:

– Эх… Россия еще не приштатилась, а мы, американцы, ужеведем себя по-русски! А что будет потом?.. Господин Зброяр, простите,Борис Борисович, в нашей стране президент шагу не ступит без одобрения сенатоми конгрессом! А вы предлагаете действовать вот прямо сейчас, как будто я единовластныйдиктатор?

– А что делать? Промедление смерти подобно.

– Это сказал Ленин, – ответил он с подозрением вголосе. – Кстати, сегодня воскресенье!

– Это естественно, – ответил я. – Выборы всегданазначаются на выходные.

– Но они и у нас выходные, – сказал он взамешательстве. – Члены сената, конгресса и вообще все правительстворазъехались по загородным домам. Гольф, семейный отдых…

– В задницу эти гольфы, – отрезал я. – Развевы не знаете, что японская эскадра уже прет к берегам Приморья?

Он вздохнул.

– У меня на столе фотографии со спутников. Вот сейчаспринесли новые… Та-а-ак, продвинулись на сорок миль, идут на повышеннойскорости, топливо не берегут… Это значит, что на обратный рейс не хватит.В составе эскадры восемь транспортников А-класса. На таких перевозяттяжелые танки. А неделю назад спутники засекли погрузку танкового корпусав японском порту. Кстати, три бронетанковых корпуса со стороны Китая подошли кгранице.

Я вскрикнул:

– Сегодня еще можно обойтись без столкновения! Вам нужнотолько ввести свои войска и расположить их на местах предполагаемой высадки. НиЯпония, ни Китай не рискнут напасть на ваши войска…

– Они их легко сомнут, – возразил президент. – Мыне можем быстро перебросить целую армию. Да еще развернуть в боевом порядке!

– Все равно, – ответил я, – у кого есть ещеогромный морской флот, военно-космические силы, могучие танковые войска,которые можно перебросить из других точек? Нет, они не рискнут опрокинуть вашивойска. Могут, но… Первая победа будет стоить очень дорого потом, когдаподойдут ос­тальные ваши силы!

Он вздохнул.

– Ладно. Чувствую, полетит моя голова. Ваш военный министруже приготовил точки высадки для наших войск? И, кстати, по дороге нас несобьют?

– Будем надеяться, – ответил я без уверенности. –В целом войска приняли мою идею с энтузиазмом. Конечно, могут найтисьотдельные, как вы понимаете… К тому же я, как вы знаете, еще не президент.И не буду им считаться, пока предыдущий не передаст мне полномочия, а я непринесу присягу.

– Но вас уже считают президентом, – заметил он.

– Ну… по факту.

Он вздохнул еще тяжелее.

– Ничего не поделать, я даю сигнал к началу операции«Зброяр».

И лишь когда он повесил трубку, я понял, что у них тожепросчитано еще с момента, когда я впервые выступил со своим сенсационнымзаявлением. И над операцией с названием «Зброяр» трудился весь Пентагон и всецентры стратегических исследований и последствий. Да, я еще не президент, ноРоссия ощутила, кто победил, и Штаты ощутили. Сейчас российская армия – нелепаяситуация! – готова выполнять мои приказы, а не президента страны. Сновавсе законы и все порядки летят в пропасть… Как это в России знакомо, дажепривычно, никого не удивляет!

Избирательные участки закрылись и по Центральному региону,предварительные результаты вообще зашкаливают: за Зброяра – девяносто двапроцента, за нынешнего президента – три, полпроцента на остальных,остальные всех вычеркнули да еще и написали всякое-разное.

Известно, что при крутых поворотах судьбы человечество,смеясь, расстается со своим прошлым, а россияне, плача и рыдая, встречают своебудущее. Сейчас же впервые тот случай, когда плачет и рыдает не только Япония,Китай и мусульманские страны, но и напуганное население Соединенных Штатов, авот россияне пустились в пляс, ожидая неслыханную халяву.

Раздался звонок, Юлия переключила на Горшкова, министраобороны. Он сухо сообщил, что Корнилин, президент России, застрелился в своемкабинете. Я выслушал, ответил с тяжелым сердцем:

– Жаль. Он был достойный человек.

– Да-а, – прошептал рядом Лысенко, – застрелитьсяв наше время уже подвиг.

– Для него это было огромным ударом, – сказалГоршков. – Такой отрыв… это же позор!

– Для него ударом было не само поражение, – объясниля, – а то, что он, будучи человеком честным и заботящимся о судьбе страны,не увидел вовремя, что пытаться спасти Россию если и возможно… такой шансвсегда есть, но он уже не успевает. Все, поезд ушел, восточные соседираспахнули пасти. Потому и постарался освободить место как можно скорее.