"Ничего страшного, – ответила тетушка. – Затоу тебя несокрушимая репутация как моего внучатого племянника".

"На меня вновь напал незнакомец. Только что. У дома. Ончуть меня не придушил, зажав в тиски".

"Боже мой, Жасмин..."

"Погоди, не зови никого. Он ушел, но перед этимрассказал, чего добивается. Он выдвинул целый список требований, и все оникасаются переделки Хижины Отшельника. Когда ремонт окончится, мы с ним будемвдвоем использовать дом – он ночью, а я днем. И если бы я не согласился на егоплан, он бы меня убил".

Тетушка пришла в ужас. Она ничего не говорила, только немигая смотрела на меня своими маленькими голубыми глазками.

"Но самое странное, тетушка Куин, другое – не то, чтоон потихоньку пробрался в наше поместье, не то, что он выключил прожекторы назападной стороне дома, не то, что он чуть меня не придушил, – все этоболее или менее объяснимо. Самое странное – его распоряжения насчетремонта!"

"Что ты имеешь в виду?"

"Реконструкцию Хижины. Я точно так задумывал всесделать, как он хочет! Он как будто прочитал мои мысли. Да не как будто, аточно. Электричество, новые мраморные полы, застекленные окна, новая бронзоваялестница на второй этаж. Все, о чем он попросил, я уже придумал раньше. Я ведьдаже тебе говорил, да и работникам тоже, что им следует запомнить дорогу наостров, потому что я намереваюсь провести туда электричество. Он прочел моимысли. Уверяю тебя. Он сыграл на этом. Этот субъект не человек. Он или призрак,или дух вроде Гоблина. Только он другого рода дух, тетушка Куин, так что мнеобязательно нужно пойти к Моне, уж кто-кто, а Мона точно знает, как и СтирлингОливер".

"Квинн, прекрати, успокойся! – приказалатетушка. – Ты бредишь! Перестань разглагольствовать. Жасмин,просыпайся".

"Не впутывай ее в это, она толькопомешает", – сказал я.

Но Жасмин уже проснулась и сидела молча, делая для себявыводы.

"Сейчас я поднимусь к себе и напишу подробно план реконструкции,а потом отдохну немного, прежде чем ехать к Моне", – сказал я.

"Дорогой, уже полночь. Обязательно поговори со мной,прежде чем отправишься к Моне", – сказала тетушка Куин.

"Поклянись мне, что выделишь средства на перестройкуХижины Отшельника. Это пустяки по сравнению с теми деньгами, что мы тратимкаждый год на Блэквуд-Мэнор. Я жду не дождусь, когда увижу Хижину, зановоотделанную. Хотя, постой, у меня ведь самого есть деньги. Совсем забыл. Теперьмне самому это по карману. Как замечательно".

"И этот замечательный дом после ремонта ты намеренделить с человеком, который скармливает трупы аллигаторам?" – отозваласьтетушка.

"Возможно, я ошибся. Возможно, то было что-то другое. Язнаю только, что теперь смогу осуществить собственный план реконструкции,незнакомец не станет мешать, разве ты не поняла? Еще час назад он был огромнымпрепятствием, мешавшим воплотить в реальность все мои мечты, связанные сХижиной Отшельника. Он был чужаком. Теперь он стал частью плана. Он попросилпеределать только то, что я уже задумал. Тетушка Куин, он следит за нами. Онзнает, что по утрам ты гуляешь вокруг дома. Отныне бери с собой охрану. Онковарен".

Лицо ее было ужасно. Наверное, я лишил ее шампанское всехпузырьков, а заодно и градусов. Протрезвев, тетушка уставилась на меня глазами,полными горя. Потом она неторопливо съела ложку шербета, словно это былоединственное средство, способное поддержать в ней жизнь.

"О, мой дорогой, – сказала она. – Жасмин, тыслушаешь?"

"Конечно, слушаю, как же иначе? – отозваласьЖасмин. – Когда-нибудь, когда я стану старой и седой, мы повесим портретКвинна на стенку, а я, шаркая, буду рассказывать туристам, как он исчез наболотах и больше не вернулся..."

"Жасмин, прекрати! – отрезал я. – ТетушкаКуин, я пошел наверх. Перед отъездом к Моне я приду с тобой попрощаться. Завтрадо трех я никуда не двинусь с места. Я знаю, что не смогу сесть за руль в такомсостоянии. Кроме того, мне нужно кое-что сделать".

Мы с Гоблином взбежали по лестнице на второй этаж. Я включилкомпьютер, несмотря на то что Большая Рамона крепко спала в кровати, но, ксчастью, пока я нажимал кнопки, она не проснулась. Гоблин уселся на стул рядомсо мной. Его лицо ничего не выражало, и он не попытался дотронуться до клавиш.Просто сидел и смотрел на экран монитора, пока я работал. Я не заговаривал сним. Он и так знал, что я его люблю. Но он также знал, что я падок на соблазнывновь открытого для себя мира. Да, я боялся незнакомца, но теперь этот самыйдьявол внушил мне восторженное волнение. Я сходил с ума.

Я составил подробный список всех нововведений, касающихсяХижины Отшельника, отдельно останавливаясь на том, как и что должно бытьвыполнено, вплоть до мельчайших деталей, насколько позволила мне память. Яисходил из того, что основные работы выполнят Обитатели Флигеля во главе сАлленом, а наемных рабочих со стороны привлекут только в крайнем случае,поэтому я и вдавался в такие подробности, чтобы они заранее все знали.

Для внешних стен я выбрал ярко-красный цвет с темно-зеленойотделкой для окон и дверей, мраморную плитку с тончайшими прожилками, которуюследовало посадить на темный раствор так, чтобы он выступал в зазорах, –это для внутренних полов и для крыльца, ведущего на белокаменную террасу,которая должна была иметь выход на пристань – ее тоже следовало отстроить какследует, – а еще я заказал новую бронзовую лестницу между этажами, досамого купола. Это был великолепный, но дорогостоящий проект. Но после егоокончания Хижина будет иметь вид, достойный странной золотой гробницы.

Что касается обстановки, я собирался заказать все по тем жекаталогам, по которым нам привозили мебель для Блэквуд-Мэнор, и, разумеется, янамеревался съездить в Новый Орлеан, в магазин Гурвица Минца, чтобы выбрать изих чудесного ассортимента все самое лучшее. Хотелось расставить по всему полуторшеры и мраморные столики, как я мечтал и как распорядился мой странный иковарный партнер.

Задумавшись хорошенько, поймав себя на том, что мысленно яназываю его уже партнером, я замер на секунду и вспомнил, как увидел еговпервые в лунном свете. Нет, ошибки никакой не было. А потом в памяти всплылото, как он впервые напал на меня, и письмо, которое он тогда оставил. Явспомнил, как только что чувствовал себя совершенно беспомощным в его руках. Онтогда пригрозил убить меня, если я не выполню его распоряжения. Но поверил ли яему?

Разумеется, я ненавидел его. И боялся. Но недостаточносильно.