и как довести быстро, как заставить изгибаться, царапаться, кусаться, стонать захлёбисто… Хотел завести посильнее, но не выдержал, сорвался, овладев энергично. Судя по бурной реакции, это тоже понравилось. Улетев, Вероник сжала меня ногами и руками, не отпуская, не давая скатиться с нее, потому что на большее сил у меня не осталось. Долго лежала неподвижно, а потом заплакала горько, как на похоронах. Я лег рядом и принялся гладить ее по голове, успокаивая.

Выплеснув эмоции, положительные и отрицательные, Вероник радостно сообщила:

— У меня такое чувство, что мне опять семнадцать, что мы только встретились, и это первый раз у нас!

— У нашей любви открылось второе дыхание, — сделал я вывод.

— И еще мне показалось, что я с другим мужчиной. Умом понимаю, что это ты, но кажется, что одновременно и не ты, — призналась она. — У тебя был кто-нибудь в это время?

— Не задавай глупые вопросы — и не услышишь глупые ответы, — посоветовал я.

Пусть думает, что имел кратковременную связь. В этом плане женщину не проведешь. Она подстраивается под мужчину биологически, поэтому чувствует любое изменение параметров, как физических, так и духовных. Видимо, начинают царапать, как щербинки.

— И ты помолодел. Стефани тоже это заметила, и мама, — рассказала она.

— Считай, что сдала мужа в ремонт и получила обновленную версию, — пошутил я.

— Нет, серьезно, ты теперь выглядишь, как мой ровесник, хотя старше на пять лет, — продолжила жена разоблачать меня.

— Я бы на твоем месте радовался, что у тебя такой молодой муж, — подсказал ей.

— Чему тут радоваться⁈ На тебя теперь молодые девушки будут заглядываться! — поделилась она опасениями. — Мне и так непонятно, почему ты выбрал меня. Стефани намного красивее и умнее. Я была уверена, что ты никогда не расстанешься с ней, что у меня нет шансов.

— У мужчин и женщин разное представление о красоте, — поделился я жизненным опытом.

— Да, я знаю, но всё-таки, почему ты выбрал меня, а не более красивую, богатую, знатную? — настырно допрашивала она, чтобы, наверное, нарваться на комплимент.

— Потому что я привередливый. Это еще называют узкой избирательностью. Мне нужна была именно ты, потому что укладывалась в заданные параметры, — выдал я научное объяснение и приказал: — Всё, спи. Утром будешь доставать меня.

— Угу, — промычала Вероник, перевернулась на бок, прижалась ко мне и почти сразу заснула.

Я еще какое-то время лежал, обдумывал ее и мои слова. Получается, что самый крепкий брак — это когда каждый уверен, что ему сделали одолжение.

15

Утром после завтрака я сперва отвез Ваню Антиохина в пансионат, в котором успели пожить его старшие брат и сестра, когда учились в Женевском университете.

— Надеюсь, вы будете вести себя так же хорошо, как ваши родственники, и не будете огорчать дядю, — пожелала ему хозяйка заведения, сухая вобла в возрасте за пятьдесят, дав ключи от комнаты, которую порекомендовал старший брат.

Понятия не имею, чем она лучше остальных, точно таких же, но у молодежи свое представление о том, что такое хорошо, а что не очень.

Следующим пунктом был визит в банк «Ломбар Одье и Ко». Меня обслужил лично красноглазый альбинос Корсин Штайнер, свидетель на моей свадьбе, таки женившийся на Манон, втором свидетеле, и поднявшийся, в том числе и благодаря мне, на должность заместителя директора. Мы с ним были на «ты». Я обменял привезенную валюту, включая червонцы, на швейцарские франки, которые закинул на счет. Оставил себе только золотые червонцы. Теперь у меня есть собственный золотой запас, как у приличного государства.

— Продал коммунистам свой аэроплан. Предложили очень хорошие деньги — и я не устоял, — выдал байку, откуда у меня столько денег, и попросил: — Только никому об этом не говори. Для всех остальных аэроплан утонул в море.

— Меня научили хранить тайны клиентов, — заверил он.

— Проверь советские деньги. Получил их от, вроде бы, надежного человека, но, говорят, червонцы часто подделывают в Западной Европе, пытаясь подорвать экономику коммунистов. Мало ли… — предупредил я.

— Да, я слышал об этом. Не беспокойся. Мы проверяем любые поступающие к нам деньги, особенно иностранные купюры большого номинала. Они могут быть в розыске. Полиция сообщает банкам номера украденных, — сообщил он.

— То есть вам из СССР сообщают о кражах⁈ — немного напрягся я.

— Нет, в отличие от Российской империи они отказались обмениваться информацией. В этой программе участвуют только страны Западной Европы, Северной Америки, Австралии, — рассказал Корсин Штайнер по секрету.

Надо же, как я удачно проскочил, привезя во Францию и Швейцарию украденное в Одессе. Наверное, успел до того, как Россия начала сотрудничать с западноевропейскими банками, или номера купюр поленились переписать.

— Германия тоже участвует? — на всякий случай поинтересовался я.

— Она временно исключена, — ответил он.

Немцев после поражения в войне отымели все, кому не лень, отобрав всё, что только можно. Германия стала наглядным примером, что станет с любой страной, посмевшей покуситься на могущество Британской империи.

Третий визит я нанес в «Женевскую строительную компанию». Директором ее все еще Роберто Мойер, которому уже за шестьдесят, но выглядит бодренько и не изменяет красному галстуку-бабочке. Он, как обычно, пожаловался на жару, хотя было всего-то градусов двадцать пять. Видимо, итальянские корни обязывали постоянно жаловаться на погоду, иначе придется жаловаться на жизнь.

— У вас есть что-нибудь непроданное из нового? — спросил я.

— У нас всегда что-нибудь есть! — хвастливо произнес он. — Уточните, что именно вам нужно?

— Дом для родственников, сбежавших из Советского Союза. Что-нибудь с тремя спальнями в приличном районе, но не для богачей, — ответил я.

— Именно таким жильем для среднего класса мы сейчас и занимаемся. Есть очень приличный дом и недорого. Заказчик, владелец большого магазина, решил переехать. Пока мы строили, у него начались какие-то неприятности с налоговой инспекцией. Не наше это дело, поэтому не буду углубляться, — рассказал директор компании.

Надуть налоговиков — святая обязанность каждого уважающего себя, богатого швейцарца, но попасться на этом — непростительный поступок, о котором говорить не принято.

— В итоге он отказался от покупки, потеряв залог. Так что уступлю вам с большой скидкой, как постоянному покупателю! — закончил Роберто Мойер.

Дом был двухэтажный с небольшим двориком и сараем. Внизу кухня, столовая, гостиная и маленький туалет. Наверху три