— Вы имеете какое-то отношение к авиации?

— Я бывший военный летчик, а мой компаньон имеет гражданскую лицензию, — ответил я за обоих на немецком языке.

Свояк подсказывал, когда я запинался, подбирая нужное слово.

— Это хорошо, потому что иногда приходят люди, которые не могут объяснить, что они хотят, — сказал он. — Для чего вам нужен самолет и почему именно наш?

— Мы летали летом, как пассажиры, на «Доринье-Комете-3». Решили, что у него слабоват двигатель и малая вместимость. Недавно я прочитал в английском журнале «Международный полет», что у вас появилась новая модель «Доринье-Меркурий-2» на восемь пассажиров с двенадцатицилиндровым шестисотсильным двигателем «бмв-6». Он заинтересовал нас. Мы с компаньоном хотим заняться пассажирскими перевозками, — рассказал я.

— Мы сейчас выполняем заказ для немецкой авиакомпании «Немецкий Аэро Ллойд». Сможем принять ваш заказ на вторую половину марта, — проинформировал он.

— Нам это подходит. Как раз зарегистрируем компанию, получим все необходимые документы, — согласился я.

— Вам нужен один самолет? — задал он вопрос.

— Думаю, что больше, а сколько именно — это будет зависеть от цены, — сказал я.

— Базовая модель с двигателем «бмв-6» стоит девяносто две с половиной тысячи немецких марок или сто четырнадцать тысяч швейцарских франков. Если купите три самолета, сделаем скидку в пять процентов, — сообщил он.

— А если четыре? — поинтересовался я.

— Шесть процентов и за каждый следующий по полпроцента, — ответил директор завода.

— Пожалуй, остановимся на четырех, — решил я. — Надо будет дооборудовать их: сделать кабину закрытой, провести водяное отопление в нее и пассажирский салон, чтобы можно было летать круглый год, и установить мягкие сиденья с откидывающейся спинкой и пристежными ремнями. Я пришлю вам чертежи, что и как сделать.

— Закрытая кабина будет ухудшать обзор пилотам при посадке и взлете, — предупредил он.

— Сделаем ее с открывающимися окнами, — дополнил я. — Зато пилоты не замерзнут во время перелета. Хоть в Арктику отправляйся.

— Как хотите. Мы выполним любые распоряжения клиента за дополнительную плату, — сказал Густав Шульц.

Мы согласовали дальнейшие действия. Я пообещал в течение месяца прислать чертежи. После чего они просчитают весь заказ и пришлют договор. Подписав его, должен буду перевести на их счет предоплату в размере десяти процентов, а в середине марта оплатить первый самолет и так далее.

19

Швейцарский город Кройцлинген образует единое городское пространство с немецким Констанцем. На границе установлены на тротуаре по деревянной будке с табличкой на немецком «Пограничный контроль» и по шлагбауму на расстоянии метров двадцать друг от друга. Оба были подняты. Швейцарский пограничник даже носа не высунул из будки, а немецкий увидел швейцарский номер на машине и махнул рукой: проезжай!

Отъехав от границы с километр, остановились возле сберегательной кассы, которые очень распространены в Германии. Их создают благотворительные фонды, разные общественные организации, муниципалитеты… Обычно процент по кредиту у них ниже, чем в больших банках, но оперируют малыми суммами. Чисто перехватить до получки или купить в кредит мебель, подержанный автомобиль.

Алексей Суконкин с прилепленными бородой и усами выходит из автомобиля, неспешно направляется к двери сберкассы. Я жду, приготовив на всякий случай пистолет. Время тянется медленно. Самому легче сходить, чем так ждать, но свояк лучше говорит на немецком языке и выглядит представительнее. Несмотря на годы, прожитые под властью коммунистов, из него так и не выветрились повадки царского старшего офицера.

Дверь сберкассы открывается, из нее спокойно выходить Алексей Суконкин, идет по тротуару дальше по улице. Я жду: не выскочит ли за ним в погоню кассир или охранник. Вроде бы, всё прошло успешно. Трогаюсь с места, медленно догоняю свояка, останавливаюсь.

Свояк садится в автомобиль, отдает мне пачку немецких купюр и произносит шутливо:

— Легче лёгкого! Кассир посмотрел банкноту на свет, проверяя, не фальшивая ли. На номера даже не глянул и ничего не спросил. После чего посчитал, сколько мне причитается, и сразу выдал. Судя по всему, частенько обменивают деньги швейцарцам, заехавшим сюда по делам.

— Это хорошо. Тогда продолжаем обменивать здесь, — сказал я.

Предполагал, что именно так и будет. Даже если номера купюр были переписаны, и их все-таки сообщат немецким банкам, сюда известие дойдет нескоро. К тому времени уже не вспомнят, кто их обменял.

— Давай несколько банкнот, а то по одной слишком долго будет, — предлагает Алексей Суконкин.

Я выдаю ему швейцарские две тысячные банкноты и пять двухсоток. Мы едем дальше, останавливаемся возле второй сберкассы. Потом третьей и четвертой. Пятым был «Баден-Вюртембергский муниципальный банк». Я вручаю свояку пачку монтегасских франков и итальянских лир. Он возвращается минут через пять с немецкими марками.

— Надо было больше взять, — сообщает свояк. — Меняют без проблем.

Мы едем дальше. В сберкассах обменяли крупные банкноты швейцарских франков, а в отделениях банков — австрийские шиллинги, итальянские лиры, монтегасские франки любого номинала. Я решил избавиться от них, как от одной из улик.

Позже, в городах по пути к Мюнхену, начали сбывать английские банкноты в пятьдесят фунтов стерлингов, номера которых наверняка переписаны. За каждую с учетом процента за обмен получали почти тысячу германских марок. Сперва давал свояку по одной купюре, потом, по его просьбе, по две и даже три.

Как сказал Алексей Суконкин, валюту брали охотно. Видимо, дело в том, что Германия только в прошлом году вынырнула из гиперинфляции, когда буханка хлеба стоила двести миллиардов марок и были купюры номиналом пятьдесят триллионов. Все боялись повторения, поэтому на всякий случай запасались деньгами соседних государств.

До столицы Баварии доехали в девятом часу вечера, когда уже было темно, и только потому так быстро, что сберкассы и банки закрылись. Остановились в отеле «Кённигсхоф (Королевский Двор)», расположенном в месте, где сходились под острым углом две улицы, и на вершине этого треугольника оставалось место для парковки машины. Здание четырехэтажное с мансардой под темно-красной крышей. Первый этаж с большим вестибюлем с мраморными колоннами и рестораном высотой в два следующих. Оба портье средних лет с выправкой военных офицеров. Не удивлюсь, если это так и есть. В Германии сейчас высокая безработица. Экономика только начала оживать после гиперинфляции. Самое забавное, что и они сразу поняли, что мы бывшие офицеры.

— Какой номер желаете снять, герр…? — обратился один из них к Алексею Суконкину, угадав в нем старшего, и замолчал, ожидая подсказки.

В немецких отелях сейчас не надо предъявлять документы. Регистрируют