— Вчера лорд Берлтон погиб.

С минуту она ошеломленно смотрела на него, не веря своимушам.

— Погиб? Его здесь нет?

Стивен ожидал, что она по крайней мере разрыдается или жебудет биться в истерике. Ему и в голову не могло прийти, что она холодно пожметему руку и с плохо скрываемым изумлением скажет:

— Как печально. Передайте, пожалуйста, мои соболезнованияего семье, — после чего повернется и пойдет обратно.

— Мисс Ланкастер… — окликнул ее Стивен, только сейчассообразив, что она просто в шоке. Но в это время с лебедки одним концомсорвалась грузовая клеть с упаковочными коробками и кто-то крикнул:

— Отойдите! Осторожно!

Увидев, какая опасность угрожает девушке, Стивен бросился ейна помощь, но не успел — от удара клетью Шеридан ничком упала на пирс. Стивенкликнул своих кучеров, склонился над девушкой и перевернул ее на спину. Онабыла без сознания, и из раны на голове текла кровь.

— Ну как наша пациентка? — спросил доктор Уайткомб, когдадворецкий Уэстморленда ввел его в кабинет графа. Несмотря на бодрый тон, докторне питал никаких иллюзий относительно ее шансов на выздоровление, впрочем, каки сам Стивен Уэстморленд, который сидел у камина, облокотившись о колени иобхватив голову руками.

— Ничего утешительного, — сказал граф, устало проведя рукойпо лицу, прежде чем поднять глаза на врача. — Ни разу не шевельнулась.Горничным приказано все время разговаривать с ней, как вы рекомендовали. Я исам пробовал, но она не реагирует. Уже третий день в таком состоянии, —дрогнувшим голосом произнес Стивен. — Неужели ничего нельзя сделать?

Доктор оторвал взгляд от измученного лица графа, хотелпосоветовать ему отдохнуть, но счел это бесполезным и сказал:

— Я сделал все, что мог, теперь — что Бог даст. Поднимусь,однако, наверх, погляжу на нее.

— Думаю, это бесполезно, — бросил ему вслед его милость.

Оставив без внимания эту вспышку гнева, Хью Уайткомбподнялся по парадной лестнице и повернул налево.

Когда спустя немного доктор вернулся в кабинет, граф сидел втой же позе, зато сам доктор заметно повеселел.

— А не зря я сходил, видимо, у меня голос приятнее, чем угорничных.

Стивен вскинул голову и впился взглядом в лицо врача.

— Вы хотите сказать, что она пришла в себя?

— Да, к ней вернулось сознание, хотя сейчас она сновауснула. Она даже сказала мне несколько слов. Еще вчера ее шансы равнялись нулю,но сегодня появилась надежда, что она выкарабкается, учитывая ее молодость издоровье. Зато вы, милорд, похожи на призрака, — глядя на измученное, заросшеелицо Стивена, продолжал доктор с фамильярностью, на правах старого друга семьи.— После ужина, если вы, разумеется, пригласите меня к столу, мы могли бы вместенавестить нашу больную, но чтобы она снова не потеряла сознания от вашего вида,вам просто необходимо немного поспать и хорошенько побриться.

— Но мне совсем не хочется спать, — энергично запротестовалСтивен, решительно направился к столу с серебряным подносом и вытащил пробку изстоявшего на нем хрустального графина. — А вот побриться мне действительнонеобходимо, — сказал он с легкой улыбкой, наполнив два бокала бренди ипротягивая один врачу. — За ваше искусство, которое поможет ей выздороветь! —торжественно произнес он, подняв бокал.

— Мое искусство тут ни при чем, скорее это — чудо, — ответилдоктор, даже не пригубив бокал.

— В таком случае — за чудесное исцеление. — Стивен поднесбокал ко рту, но не сделал и глотка, потому что Уайткомб отверг и второй тост.

— Я… не говорил, что она поправляется, Стивен, — возразилдоктор, покачав головой. — Я лишь сказал, что к ней вернулось сознание и она всостоянии разговаривать.

Уловив сомнение в голосе Уайткомба, Стивен пристальнопосмотрел на него, и доктор, вздохнув, пояснил:

— Я хотел поговорить с вами после того, как вы отдохнете, нораз вы настаиваете… дело в том, что если даже она и выздоровеет, чего я покаобещать не могу, остается еще одна проблема. Осложнение. Возможно, это явлениевременное. Но кто знает!

— Какого черта вы тянете!

— Стивен, у нее амнезия.

— Что-что?!

— Она ничего не помнит. Не знает, кто она и как очутилась вАнглии. Даже свое имя забыла.

Взявшись за узорчатую медную ручку двери, доктор Уайткомбпомедлил, прежде чем войти к своей пациентке, повернулся к Стивену и, понизивголос, дал последние указания:

— Ранения головы характерны непредсказуемыми последствиями.Пусть вас не тревожит, если она не вспомнит, что разговаривала со мной в этоутро. В то же время не исключено, что память у нее полностью восстановилась.Вчера я беседовал с коллегой, специалистом по черепно-мозговым травмам, и мыпришли к заключению, что лауданум следует отменить, какой бы сильной ни былаголовная боль. Это обезболивающее дает снотворный эффект, а нашей пациенткенеобходимо бодрствовать и разговаривать.

Стивен кивнул, и Уайткомб продолжал:

— Утром она очень разволновалась из-за того, что не могланичего вспомнить, так что ни при каких обстоятельствах не говорите и не делайтеничего, что могло бы усилить волнение. Постарайтесь успокоить ее и отдайтесоответствующие распоряжения слугам. Как я уже говорил, черепные травмы оченьопасны и приводят к самым неожиданным последствиям, а мы не хотим ее потерять.— Высказав все, что считал нужным, доктор наконец повернул ручку.

— Шеридан почувствовала, что кто-то вошел в затемненную комнату,где она то засыпала, то просыпалась и плыла среди тумана, не испытывая ниволнения, ни страха, лишь какое-то смятение. Это блаженное состояние давало ейжеланный покой и уводило прочь от всех сомнений, таившихся где-то в самойглубине сознания.

— Мисс Ланкастер! — Голос прозвучал у самого уха, добрый, нонастойчивый и как будто знакомый. — Мисс Ланкастер.

Да, кто-то обращается к ней. Девушка с трудом открыла глазаи заморгала, пытаясь рассмотреть говорившего, но перед глазами всерасплывалось.

— Мисс Ланкастер.

Она снова поморгала и разглядела наконец двух мужчин.Седовласого, с виду доброго и спокойного, как и его голос, и второго, гораздомоложе, не такого добродушного и спокойного, скорее, растерянного ивстревоженного. Тот, что постарше, с улыбкой спросил: