— Сейчас, — уклонился он от прямого ответа, — ваши волосыскрыты под большим белым… гм… тюрбаном. Надевать на ночь тюрбан, как вамизвестно, крик моды. — В ту ужасную ночь на пирсе было почти темно, к тому жена голове у нее был капюшон, а потом волосы залило кровью из раны. Но судя поресницам, волосы у нее были каштановые. И он решительно заявил:

— Вы — шатенка. Темная шатенка.

— Что-то вы задержались с ответом. Она внимательно и слюбопытством наблюдала за ним, однако подозрений его поведение у нее невызвало.

— Я порой бываю очень рассеян и многого не замечаю, —парировал он.

— Можно мне посмотреть в зеркало?

Мысль Стивена лихорадочно заработала. Какова будет еереакция, когда она не узнает себя в зеркале. Не запаникует ли, увидев своюзабинтованную голову и кровоподтек у виска. Лучше, чтобы в этом случае здесьнаходился доктор, который может прийти на помощь.

— В другой раз, — сказал он. — Возможно, завтра. Или когдаснимут бинты.

Шеридан догадалась, что он боится, как бы она снова не сталарыдать от страха, и заговорила о тюрбанах:

— Думаю, тюрбаны весьма практичны. Они позволяют обходитьсябез щеток для волос, гребенок и прочего.

— Совершенно верно, — согласился Стивен, поражаясь ееблагородству и мужеству в столь непростых обстоятельствах. Он был так рад, чтоона в состоянии разговаривать, и так тронут ее отношением к нему, что счелсовершенно естественным и абсолютно правильным взять ее за руку, и, с улыбкойглядя в ее потрясающие серебристые глаза, ласково спросил:

— Как вы себя чувствуете? Вам очень больно?

— Немного побаливает голова, вот и все, — призналась она,улыбнувшись в ответ, что было вполне естественно и абсолютно правильно. — Неволнуйтесь, я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу.

У нее был приятный нежный голос, прямой, открытый взгляд.Сначала она чисто по-женски забеспокоилась о своей внешности, но сообщение отом, что выглядит не лучшим образом, восприняла как должное и даже стала шутитьпо этому поводу. И Стивен пришел к выводу, что ей чужды притворство ипретенциозность, и в этом, а возможно, и во многом другом она как женщинауникальна.

К несчастью, вслед за этой мыслью пришла другая, изрядноиспортившая ему настроение и заставившая выпустить ее руку. В его отношении кней нет ничего естественного и правильного. Он не только не ее жених, новиновник гибели ее настоящего жениха. Правила приличия, уважение к памятипогибшего из-за него молодого человека, наконец, элементарная порядочностьтребуют, чтобы он держался подальше от этой девушки. И уж конечно, он не имеетни малейшего права дотрагиваться до нее, даже думать о ней.

Чтобы завершить свидание с ней на оптимистической ноте, онвстал, размял затекшие плечи и изрек:

— Итак, если охарактеризовать вашу внешность на данныймомент, я бы сказал, что вы похожи на стильную мумию.

Шеридан улыбнулась, но вид у нее был совершенно измученный.

— Горничная принесет вам завтрак. Обещайте хоть немногопоесть.

Она кивнула и, когда он собрался уходить, тихо произнесла:

— Благодарю вас.

— За что? — обернувшись, удивленно спросил он. Она испытующена него посмотрела, и он подумал, что со временем ей удастся заглянуть в егопорочную душу. Но пока, видимо, она еще не разобралась в нем до конца, потомучто на ее губах заиграла теплая улыбка.

— За то, что вы всю ночь оставались у моей постели. От этихслов он еще острее почувствовал свою вину за все случившееся, за гнусный обман,за то, что она приняла его, заурядного негодяя, за отважного рыцаря.

Склонив голову в шутливом поклоне, он ободряюще улыбнулся ейи, чтобы она поняла, с кем имеет дело, сказал:

— Впервые в жизни красивая женщина благодарит меня запроведенную с ней ночь.

Она скорее смутилась, чем ужаснулась, но несмотря на это, ониспытал облегчение. Он не нуждался ни в отпущении грехов, ни в покаянии.Главное, что он поступил с этой девушкой честно и больше не чувствовал себялжецом и обманщиком.

Направляясь по длинному коридору к своим покоям, Стивенвпервые за долгое время ощутил подъем духа. Чариз Ланкастер идет на поправку. Вэтом нет никаких сомнений. Теперь наконец появилась возможность уведомить ееотца о несчастном случае и заверить его в том, что скоро его дочь будет наногах. Прежде всего необходимо узнать его адрес. Это он поручит Мэтью Беннету иего людям. Они же и вручат послание.

Стивен поднял глаза от письма и кивнул направлявшемуся кнему светловолосому мужчине лет тридцати с лишним.

— Прошу прощения за то, что прервал ваш отпуск в Париже, —сказал он Мэтью Беннету, — но дело срочное, довольно деликатное и потомутребует вашего личного участия.

— Счастлив буду сделать все, что в моих силах, милорд, — незадумываясь ответил поверенный и сел в предложенное ему кожаное кресло уписьменного стола. Его нисколько не обидело даже то обстоятельство, что граф,прервавший столь необходимый Мэтью отдых, не собирается откладывать письмо, темсамым заставляя поверенного ждать. Уже несколько поколений семейство Мэтьюимело честь выступать в качестве поверенных семейства Уэстморлендов, и Мэтьюхорошо знал, что эта привилегия, а также огромные денежные вознаграждения былиобусловлены обязательством быть под рукой, как только граф Лэнгфорд того пожелает.

Мэтью, хотя и был младшим компаньоном семейной фирмы, такподнаторел в делах Уэстморлендов, что несколько лет назад брат графа, герцогКлеймор, пригласил его для особого поручения. Правда, в то время Мэтью не былдостаточно уверен в себе и, когда узнал, что за поручение, даже хотелотказаться. Но сейчас он набрался опыта и знаний и не раздумывая готов былвзяться за любое, самое деликатное дело.

Итак, он терпеливо, с напускным безразличием ждал, когдаграф изложит ему суть проблемы, касающейся то ли какого-нибудь сложногоконтракта, то ли изменения условий завещания, но скорее всего это будет что-тосугубо личное, какой-нибудь финансовый или имущественный вопрос, связанный снынешней любовницей графа или конфиденциальным благотворительным даром.

Наконец Стивен отложил в сторону письмо управляющегопоместьем в Нортумберленде и, откинувшись в кресле, рассеянно смотрел насложную лепнину украшенного фресками потолка высотой почти в восемь метров.Затем мысли его перескочили с письма управляющего на Чариз Ланкастер, проблемуболее сложную. Но только он собрался заговорить со своим поверенным, какпоявился помощник дворецкого, пожилой мужчина, в котором Стивен не сразу узналбывшего служащего Берлтона, и, вежливо кашлянув, сказал с отчаянием в голосе: