Тщательным образом изучив жениха, Шерри пришла к выводу, чточеловек он суровый и бескомпромиссный.

И красивый. Господи, до чего же красивый! Наконец онаоторвала взгляд от его лица, огляделась, и глаза ее округлились от удивления.Какая же ее окружала роскошь! Стены и окна были задрапированы зеленым шелком,такой же шелк волнами ниспадал с балдахина, украшенного золотистыми шнурами икистями. Даже камин в дальнем конце комнаты был из чудесного зеленого мрамора,инкрустированного золотыми птицами по углам, с узорчатыми медными креплениями.Перед камином стояли друг против друга две причудливо изогнутые софы, обитыебледно-зеленым муаром и разделенные низким овальным столиком.

Шеридан снова бросила взгляд на мужчину, чья головапокоилась у ее бедра, и почувствовала прилив бодрости. Ей здорово повезло, ибожених не только поразительно красив, но и сказочно богат. К тому же обожает ее.Иначе не провел бы у ее постели всю ночь, не выпуская ее руки, в такойнеудобной позе. Какое-то время он, видимо, ухаживал за ней, потом предложил ей рукуи сердце. Она крепко зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть что-то из своегопрошлого. Любовь такого мужчины просто невозможно забыть, говорила себе Шерри,стараясь не поддаться охватившей ее панике, вызвавшей легкое головокружение.Она должна вспомнить хотя бы те слова, которые обычно говорит каждый мужчина,делая предложение. Например:» Не окажете ли вы мне честь стать моей женой,мисс?..»Мисс?.. Кто она?

« Успокойся! — в полном отчаянии взывала к самой себеШеридан. — Думай о другом… О том, что он говорил в порыве нежной страсти «. Онане замечала, что дыхание ее участилось, а ногти впились в его ладонь. Хоть бычто-нибудь вспомнить! Какие-то подробности их встреч! Наверняка он вел себя сней, как и подобает джентльмену. Дарил цветы, восхищался ее умом и красотой.Чтобы покорить сердце такого мужчины, она и не могла быть другой…

Однако сейчас в голову ей не приходила ни одна умная фраза.

Ей стоило огромного труда сохранять спокойствие. Когда онапопыталась представить себе свое лицо… Лицо…

У нее нет лица.

Нет лица!

Тут она пришла в неописуемый ужас. И было отчего. Она непомнит ни своего, ни его имени. Не помнит собственного лица. Между тем пальцыСтивена, будто взятые в тиски, онемели, однако высвободить их ему не удалось.Поднять веки настолько, чтобы увидеть, кто с такой силой сжал его руку, онпосле трех бессонных ночей был просто не в состоянии. Зато сумел разглядетьлежавшую рядом женщину. Столь обычная ситуация не могла пробудить его отглубокого сна. Он лишь слегка повертел рукой и готов был снова уснуть, однакопомешало укоренившееся в нем с самого детства галантное отношение к прекрасномуполу. И поскольку женщина была сильно взволнована, он, прежде чем сновапогрузиться в сон, вежливо спросил:

— Что случилось?

— Я не знаю, какое у меня лицо, — ответила она дрогнувшимголосом.

Стивен встречал женщин, буквально помешанных на своейвнешности, но подобное заявление в полумраке будуара показалось ему забавным.Поэтому он даже не счел нужным открыть глаза, когда она изо всех сил сжала егоруку и с мольбой в голосе спросила:

— Какое у меня лицо?

— Восхитительное, — совершенно бесстрастно ответил он.

Только сейчас Стивен понял, что она лежит в постели, а онсидит в кресле, и уже хотел попросить ее подвинуться, когда услышалприглушенные рыдания, и раздраженно отвернулся, не понимая, чем они вызваны.Надо будет сказать Уитону, чтобы прислал ей какую-нибудь симпатичную вещицу —рубиновую брошь или что-либо в этом роде, и таким образом искупить свою вину.Ради дорогого подарка женщина готова пролить море слез. Между тем она никак немогла успокоиться, судорожно вздыхала, ее била дрожь. Да, брошью не обойдешься,придется раскошелиться на бриллиантовое колье. Из-за того, что он не заметил еенового платья или отказался сводить ее в театр, нарушив договоренность, такуюистерику не закатывают. Видимо, он здорово ее обидел. И словно в подтверждениеэтой мысли по всему ее телу пробежала судорога, которую не могли скрыть дажеодеяла. Похоже, придется добавить к колье еще и браслет с бриллиантами.

Вконец измученный, граф погрузился в блаженный сон, нооткуда-то из самой глубины сознания доносились слова, тревожащие душу:» Я незнаю, какое у меня лицо… не знаю… не знаю «.

Стивен открыл глаза и увидел, что она лежит спиной к нему,прикрывая рукой рот, чтобы заглушить рыдания. Сквозь смеженные веки с длинныхресниц на бледные щеки капали слезы. Она плакала навзрыд, но была в полномсознании, и облегчение, которое он испытал, перевесило чувство вины.

— Извините, но со сна я не совсем понял ваш вопрос, — быстропроговорил он.

На какое-то мгновение девушка замерла, и он видел, какихогромных усилий стоило ей овладеть собой. Наконец она повернулась и посмотрелана него.

— Что случилось? — спросил он как мог мягко и ласково.Шеридан сглотнула, поразившись тому, что он заметно повеселел, хотя все ещевыглядел усталым. Какая же она дура! Он ужасно волнуется за нее и, должно быть,не один день, а она, неблагодарная, ревет, как малое дитя, из-за каких-товременных трудностей. Все это, конечно, неприятно, даже внушает беспокойство,но ведь она, слава Богу, не парализована, не изувечена, не умирает. И чтобыкак-то выйти из этого неловкого положения, она коротко вздохнула и вновь улыбнулась.

— Я… может быть, это звучит нелепо, я не знаю, какое у менялицо, и… — Она умолкла, не желая объяснять, как она напугана. — Конечно, этопустяки, но раз уж вы проснулись, не сочтите за труд, опишите мое лицо.Пожалуйста!

Стивен был тронут до глубины души. Сколько в ней мужества!Она старается побороть страх, чтобы успокоить его.

— Ваше лицо? — переспросил он, стараясь выиграть время. Онне знал, какого цвета у нее волосы, и, опасаясь, как бы она не попросилазеркало, попытался обратить все в шутку. — В данный момент ваши глаза опухли ипокраснели, — улыбнулся он, мельком взглянув на нее, чтобы иметь дополнительнуюинформацию, и не без удивления заключил:

— но они… очень большие и серые.

Только сейчас он заметил, что глаза у нее поразительные,серебристо-серые, с тонким черным обрамлением, опушенные роскошными длиннымиресницами.

— Серые? — разочарованно протянула Шеридан. — Я не ввосторге.

— В данный момент они напоминают расплавленное серебро,потому что влажные.

— Что же, пожалуй, это не так уж плохо. Дальше!

— Щеки у вас бледные и мокрые от слез, но несмотря на это,личико довольно милое.

Самые противоречивые чувства обуревали Шеридан, ей хотелосьи смеяться, и плакать. Неожиданно она улыбнулась. У Стивена отлегло от сердца,и в то же время он удивился.