– Ужасно.

– Может быть, я сам сделаю.

Но Кэти больше его не слышала. Ребенок со всей силы брыкнулее под ребра. Она сделала глубокий вдох, потом медленный выдох и подумала, непора ли возвращаться домой. Было уже около двух, а ей предстоял долгий путь.Она пробыла здесь уже четыре часа. Это не много, но в ее теперешнем положениивполне достаточно. Она взглянула на Тома, тщательно целившегося в дерево новойгорстью косточек. Одна щека была вымазана шоколадом. Кейт села, нежно вытерлаее и посмотрела в сторону коттеджа. Мистер Эрхард вошел туда почти час назад.

– Я на минуту зайду в дом, милый. Тебе что-нибудьпринести? Он счастливо замотал головой:

– Нет.

Мистер Эрхард ждал, читая газету и покуривая трубку. Прямоскажем, занятие слишком зимнее для такого солнечного дня.

– Уезжаете?

– Думаю, пора.

– Как только врач разрешает вам ездить так далеко? – Онпо-отечески улыбнулся. – Или вы не спрашивали разрешения?

– Будем считать, что так.

– Знаете, вы на самом деле можете пропустить нескольконедель. Я займу его делом. Возможно, он будет потом жаловаться, но пока вас небудет, он и не заметит. – К сожалению, мистер Эрхард говорил правду.

– Не знаю. Посмотрю, как буду себя чувствовать.

– Надеюсь, все будет хорошо.

Задержавшись на минуту в ванной, она вышла на улицу всопровождении мистера Эрхарда, приветствовавшего Тома трубкой.

– Это ты сегодня весь день бросал в дом косточки? – Сего лица не сходила широкая улыбка, и Том расхохотался. – Спорим, тебе непопасть в это дерево.

Однако Том попал, и довольно точно.

– Смотрите за ним, мистер Эрхард. Он мечтает о рогатке.

– Помните, как во вчерашней передаче? Один мальчик...

Рассказ был долгий и нудный, но мистер Эрхард легковключился в разговор. Кейт грустно смотрела на Тома, как всегда, когда надобыло от него уезжать. Казалось, это должно приносить облегчение, но получалосьнаоборот. Облегчением был приезд сюда, общение с ним, расставание разрывало ейсердце.

– Что ж, любимый, мне пора ехать, но я скоро сноваприеду.

– Хорошо, Кэти, пока. – Он небрежно помахал ей ипродолжал начатый разговор. Он чувствовал себя здесь как дома. Даже нешевельнулся, чтобы попрощаться.

Она подошла поцеловать его в щеку.

– Обращайся хорошо с Вилли, любовь моя.

Она с улыбкой помахала ему на прощание, и на сердце легкамень при виде беспомощного мужа в кресле с игрушечным мишкой на коленях. Онаобернулась еще раз, садясь в машину, но он не смотрел в ее сторону, увлеченныйбеседой с мистером Эрхардом.

– Пока, Том. Я люблю тебя. – Она произнесла эти словашепотом, для себя, и нажала на акселератор.

Дорога домой показалась бесконечной. Перед глазами стоял Томс мишкой на коленях, вспоминались его слова. Кейт с трудом заставила себявыкинуть все из головы и включила радио. У нее сводило ноги и вдруг безумнозахотелось оказаться дома. Кейт страшно устала, совсем выбилась из сил.Возможно, мистер Эрхард был прав, и ей надо сделать перерыв. До родовоставалось не больше трех недель, но сейчас не хотелось даже думать об этом. Нио ребенке, ни о Томе. Она могла думать только об отдыхе, о том, чтобы поскореераздеться и освободить свое уставшее тело. Позади, казалось, остались тысячимиль, когда наконец появился дом. Она так устала, что не заметила дажемаленькой красной «альфа-ромео», стоящей у дома. Вылезла из машины, постояламинуту, разминаясь, и медленно, но решительно направилась к дому.

– Похоже, ты в великолепной форме, – раздался глубокийциничный голос Фелиции Норман, и Кейт чуть не подпрыгнула от радости. – Эй,беби, полегче. Я ведь никудышная акушерка.

Кейт рассмеялась:

– Ты меня ужасно напугала, Лиция.

– Удивительно, что у тебя еще есть силы пугаться. Чтоты с собой делаешь? – Она взяла из рук подруги корзину, и они медленно пошли кдому.

– Не волнуйся, все нормально. А ты что здесь делаешьтак рано?

– Я решила, что мне необходимы каникулы, а тебе гость.

– Каникулы?

– Ну, продленный уик-энд. Я взяла четыре дня. – Онабыла довольна, что приехала. Кейт выглядела измотанной, и раз посещения Томатак на нее действуют, может быть, удастся как-то удержать ее или, по крайнеймере, самой возить ее в лечебницу.

– Тебе не кажется чудом, что тебя еще не уволили из-заменя? – Кейт улыбнулась. Как приятно было ее видеть!

– Это их счастье, что я сама пока не ушла. Если бы мнепришлось устроить еще хоть один показ, у меня был бы нервный срыв. – Так же,как у ее ассистентки. Чтобы побыть с Кейт, она снова поручила все показы этойнедели своей помощнице. Придется за это подарить ей сумку от Гуччи и пригласитьна роскошный ленч, но у нее было предчувствие, что надо немедленно поехать кКейт. Она поставила корзинку на кухонный стол и огляделась. И правда чудныйдомик.

– Как Том?

– Прекрасно. Счастлив. Ничего нового.

Фелиция серьезно кивала головой, усаживаясь в кресло. Кейттоже села.

– Знаешь, Лиция, ты выглядишь не лучше меня. Правда, тыбольше времени была за рулем. Хочешь выпить остатки лимонада?

Фелиция скорчила ужасную гримасу.

– Дорогая, я тебя люблю, но лимонад не для меня.Отвратительный напиток.

Кейт посмотрела на нее с извиняющейся улыбкой.

– Боюсь, у меня нет ничего более пикантного.

– Черт с ним. – Фелиция хитровато ухмыльнулась инаправилась к буфету. – Я оставила немного вермута и джина в прошлый раз. Ипривезла лук и оливки. – Она вытащила из сумки две банки и широко улыбнулась.

– Из тебя вышла бы потрясающая герл-скаут.

– А я еще ею не стала? – Она взяла бутылки и сделаласебе вполне профессиональный мартини.

Кейт вытянулась в кресле.

– Опять кошки скребут на сердце? – Фелиция прочиталаэто на ее лице. Она достаточно хорошо изучила подругу за это время.

– Наверное, я просто объелась вишен. Похоже, у меня невсе в порядке с пищеварением. Господи помилуй, не хватало, чтобы у насразболелся живот. Бедный ребенок. – Подумав об этом, она хихикнула. – Можетбыть, мне лучше выпить мартини? – Но обе поняли, что она хотела сказать совсемне это. Кейт ничего не пила уже несколько месяцев.

– Почему бы тебе не прилечь? Прими душ, а я покаприготовлю обед. – Фелиция чувствовала себя здесь как дома.

– Ты приехала сюда готовить?