– Нет.

Зазвонил телефон. Дайанна бегом кинулась кнему. Марк и Харди из спальни могли слышать, как она рассказывала врачу осимптомах и о том, что мальчики нашли мертвого человека.

– Он что-нибудь сказал, когда вы увиделимертвеца? – тихо спросил Харди.

– Вроде нет. Все так быстро произошло. Мы, ну,как увидели, так сразу и побежали. Он только стонал и бормотал всю дорогу, ибежал как-то странно, руки прямые и вниз опущены. Я никогда не видел, чтобы онтак бегал, а дома он свернулся калачиком и с тех пор ничего не говорит.

– Надо отправить его в больницу, – сказалХарди. Марк почувствовал, как задрожали коленки, и прислонился к стене, чтобыне упасть. Дайанна повесила трубку и вернулась в спальню.

– Доктор говорит, чтоб мы его везли вбольницу. – Она была в панике.

– Я вызову “скорую помощь”, – предложил Харди,направляясь к машине. – Соберите ему что-нибудь из одежды. – Он исчез, оставивдверь открытой.

Дайанна посмотрела на Марка, которыйчувствовал себя так скверно, что вынужден был сесть на стул у кухонного стола.

– Ты правду говоришь? – спросила она.

– Да, мам. Мы увидели мертвого, и Рикки,наверное, струсил, и мы помчались домой. – Потребовались бы часы, чтобы он смогговорить правду. Вот останутся они одни, тогда он, может, передумает ирасскажет все, как было на самом деле. Присутствие же полицейского всеусложняло. Он матери не боялся и, как правило, признавался во всем, если онанастаивала. Ей было всего тридцать лет, матери всех его приятелей были старше.Тяжелые испытания, которые выпали на их долю по вине отца, связали их кудакрепче и глубже, чем обычно бывает в отношениях между матерью и сыном. Ему былонеприятно ей врать. Но она была ужасно перепугана, а то, что рассказал емуРоми, не имело никакого отношения к состоянию Рикки. Внезапно он почувствовалрезь в животе, и перед глазами все поплыло.

– Что с твоим глазом?

– В школе подрался. Не я первый начал.

– Ты всегда не виноват. Ты в порядке?

– Думаю, что да.

В дверь ввалился Харди.

– “Скорая помощь” будет через пять минут. Вкакую больницу повезем?

– Врач сказал, в больницу Святого Петра.

– Какой врач?

– Педиатр. Он сказал, что вызовет для Риккидетского психиатра. – Нервничая, она закурила сигарету. – Как вы думаете, онпоправится?

– За ним надо присмотреть, возможно, оставитьв больнице, мэм. Мне и раньше приходилось видеть такую реакцию у детей, ставшихсвидетелями перестрелки или поножовщины. Это приводит к глубокой травме, такчто требуется время, чтобы отойти. В прошлом году один ребенок видел, как егомать застрелил торговец наркотиками, тут неподалеку, так он еще до сих пор вбольнице.

– А сколько ему лет?

– Было восемь, теперь девять. Не говорит.Сосет палец и играет в куклы. Смотреть невозможно.

Дайанна больше ничего не хотела слышать.

– Пойду соберу его вещи.

– Вы и для себя что-нибудь возьмите на всякийслучай, мэм. Может быть, вам придется с ним остаться.

– А как же Марк?

– Когда ваш муж приходит домой?

– У меня нет мужа.

– Тогда соберите вещи и для Марка. Возможно,прядется там и заночевать.

Дайанна стояла на кухне с сигаретой в руке истаралась собраться с мыслями. Она была напугана и не знала, как поступить.

– У меня нет медицинской страховки, –пробормотала она, отвернувшись к окну.

– Больница Святого Петра лечит бесплатно. Такчто собирайтесь.

* * *

Вокруг машины “скорой помощи”, остановившейсяу дома 17 до Восточной улице, собралась толпа. Все перешептывались и наблюдализа санитарами, прошедшими в дом.

Харди положил Рикки на носилки. Его привязалиремнями и накрыли одеялом. Рикки попытался было свернуться в клубок, но толстыеремни не дали ему это сделать. Он дважды простонал, но глаз так и не открыл.Дайанна осторожно высвободила его правую руку, дав ему возможность сновазасунуть палец в рот. Глаза ее были влажными, но она не плакала.

Когда санитары подошли к носилками, толпарасступилась, дав им дорогу к задней дверце машины. Они погрузили Рикки,Дайанна залезла следом. Некоторые из соседей произнесли сочувственные слова, новодитель захлопнул дверцу, не дав ей возможности ответить. Марк уселся вполицейскую машину рядом с Харди, который нажал на кнопку, и на крыше машинызажглись голубые огни, сразу же отразившиеся в окнах ближайших трейлеров. Толпапосторонилась, и Харди тронулся с места. “Скорая помощь” последовала за ним.

Марк был чересчур взволнован и испуган длятого, чтобы интересоваться радио, микрофонами, пистолетами и другимиприспособлениями. Он сидел тихо и молчал.

– Так ты правду говоришь, сынок? – внезапноспросил Харди, став снова полицейским.

– Да, сэр. О чем?

– О том, что ты видел.

– Да, сэр. Вы мне не верите?

– Я этого не говорил. Просто все немногостранно.

Марк помолчал несколько секунд, но когда сталоочевидно, что Харди ждет от него ответа, спросил:

– Что странно?

– Многое. Первое: ты позвонил, но назвать себяотказался. Почему? Если вы с Рикки просто случайно набрели на тело, то отчегоне назвать свое имя? Второе: ты зачем-то снова вернулся туда и спрятался влесу. Только те, кто напуган, прячутся. Почему ты просто не вернулся на полянуи не рассказал нам все, что ты видел? Третье: если вы с Рикки видели одно и тоже, то почему он в таком состоянии, а ты в полном порядке? Понимаешь, о чем я говорю?

Марк немного, подумал и понял, что сказать-тоему нечего. Потому он промолчал. Машина быстро двигалась к центру города.Занимательно было наблюдать, как другие машины уступали ей дорогу. Красные огни“скорой помощи” светились в нескольких метрах сзади.

– Ты не ответил на мой вопрос, – наконецпроизнес Харди.

– Каков вопрос?

– Почему ты не назвал себя, когда звонил?

– Ну, я перепугался, вот. Я впервые виделмертвеца, и я испугался. Мне до сих пор страшно.