– Они пытаются уговорить полицию в Мемфисепередать нам машину, чтобы мы могли ею вплотную заняться. Это займет часа два.Им нелегко объяснить там все насчет Клиффорда и Бойетта, но кое-какие сдвигиуже намечаются. Начальник нашей конторы в Мемфисе, Джейсон Мактьюн, паренькрутой и убеждать умеет. Он как раз сейчас беседует с начальником полицииМемфиса. Мактьюн связался с Вашингтоном, оттуда позвонили в Мемфис, так чточерез два часа мы машину получим. Единственный выстрел в голову, очевидноесамоубийство. Судя по всему, он сначала старался покончить с собой, надев шлангна выхлопную трубу, но это почему-то не сработало. Он пил таблетки кодеина изапивал их виски. О пистолете ничего не известно, но еще слишком рано. Мемфиссейчас этим занимается. Дешевенький, 38-го калибра. Решил, что может проглотитьпулю.

– Это точно самоубийство? – спросил Фолтригг.

– Абсолютно точно.

– И где же он все проделал?

– Где-то к северу от Мемфиса. Заехал в лес насвоем “линкольне” и застрелился.

– Полагаю, свидетелей не было?

– Вроде бы нет. Пара мальчишек нашли тело наполяне.

– Много времени прошло после самоубийства?

– Да нет. Через несколько часов они произведутвскрытие и установят точное время смерти.

– Почему Мемфис?

– Неясно. Если и была причина, мы о ней еще незнаем.

Фолтригг раздумывал над информацией, потягиваятоматный сок. Финк делал пометки в блокноте. Шерфф старательно писал. УоллиБокс ловил каждое слово.

– Как насчет предсмертной записки? – спросилФолтригг, поглядывая в окно.

– Тут есть кое-что любопытное. У наших ребят вМемфисе есть копия, не очень хорошая, и они попытаются передать нам ее по факсучерез несколько минут. Похоже, он написал ее черными чернилами, и почеркдостаточно разборчив. Пара строк для секретарши относительно похорон – онпросит, чтобы его кремировали, – и указания насчет того, как распорядитьсямебелью в офисе. Сказано также, где завещание. Разумеется, о Бойетте ни слова.Потом он, судя по всему, пытался что-то добавить синей шариковой ручкой, но вней кончилась паста, как только он начал писать. Там каракули, трудноразобрать.

– И что там?

– Не знаю. Все у мемфисской полиции – записка,пистолет, таблетки, все вещественные доказательства из машины. Они и шариковуюручку без пасты нашли в машине, похоже, что та самая, с помощью которой онпытался что-то приписать к записке.

– К нашему приезду они ее получат? – спросилФолтригг тоном, который подразумевал, что он, вне сомнения, ожидает иметь вруках записку немедленно по прибытии в Мемфис.

– Они стараются, – ответил Труманн. Вообще-тоФолтригг не был его начальником, но это дело уже миновало стадию расследования,перейдя в стадию обвинения, а здесь достопочтенный Рой был главным.

– Значит, Джером Клиффорд поехал в Мемфис ивысадил себе мозги? – сказал Фолтригг, все еще глядя в окно. – За четыре неделидо суда. Что еще в этом деле может пойти шиворот-навыворот?

На ответ он и не рассчитывал. Все сиделимолча, ожидая, когда Рой снова заговорит.

– Где Мальданно? – наконец осведомился он.

– В Новом Орлеане. Мы следим за ним.

– К полуночи у него будет новый адвокат, а кзавтрашнему полудню он подаст десяток ходатайств об отсрочке на том основании,что трагическая смерть Джерома Клиффорда нарушает его конституционное право насправедливый суд при участии защитника. Мы, разумеется, будем возражать, исудья назначит слушание на следующей неделе, и мы проиграем, и пройдет поменьшей мере полгода, пока назначат новый суд. Полгода! Это надо же!

Труманн покачал головой.

– Это хоть даст нам больше времени на поискитела. Тут он был прав, и, конечно. Рой сам об этом думал. Ему тоже требовалосьвремя, только он не мог в этом признаться, будучи прокурором, представителемнарода и правительства, которому следовало бороться с преступлениями икоррупцией. Он был прав, справедливость была на его стороне, и он должен былбыть всегда и везде готов сражаться со Злом. Он торопился с судом, зная, что онправ, и надеялся добиться приговора. Соединенные Штаты Америки должны победить!И проводником этой победы станет Рой Фолтригг. Он уже мысленным взором виделгазетные заголовки и чуял запах типографской краски.

Ему было необходимо, черт побери, найти трупБойда Бойетта, потому что иначе не будет ни приговора, ни фотографий на первойполосе, ни интервью на телевидении, ни быстрого восхождения на Капитолийскийхолм. Он убедил все свое окружение, что обвинительного приговора можно добитьсяи не имея трупа, и это было правдой. Но он не хотел рисковать. Ему нужно былонайти тело.

– Мы считаем, Клиффорду было известно, гдетело. Вы об этом знаете? – Финк взглянул на Труманна.

– А почему вы так думаете? – Судя по всему,Труманн этого не знал.

Финк отложил свои бумаги на сиденье.

– Мы с Роми давно знакомы, двадцать лет назадвместе учились в юридическом колледже. Он и тогда был слегка сумасшедшим, ноочень хватким. Приблизительно наделю назад он позвонил мне домой и сказал, чтохотел бы поговорить о деле Мальданно. Роми был не в себе: пьян, с трудомворочал языком и все время повторял, что не может выходить на суд. Это былодовольно странно, учитывая его пылкую любовь к громким делам. Мы говорили околочаса. Он то возмущался, то начинал заикаться...

– Даже плакал, – вставил Фолтригг.

– Угу, рыдал, как младенец. Я поначалуудивился, но вообще-то Клиффорд по-настоящему уже ничем не может меня удивить,сами понимаете. Даже самоубийством. Наконец он повесил трубку. На следующееутро он позвонил мне в офис в девять утра, до смерти напуганный, что наканунечто-то выболтал. Он был в панике и все намекал, что, может, он и знает, гдетело, пытаясь выведать, не проговорился ли он спьяну. Ну, я решил ему подыгратьи поблагодарил за информацию, сообщенную накануне, хотя на самом деле он ничегоне сказал. Я поблагодарил его раз, потом другой, потом третий и чувствовал, какон там весь исходит потом. В течение дня он позвонил мне еще дважды, затемвечером домой, опять пьяный. Просто комедия, и только. Я думал, что он можетслучайно проговориться, что мне удастся что-то выведать. И я сказал ему, чтопередал информацию Рою, а Рой сообщил в ФБР, и что они теперь следят за нимкруглосуточно.

– Это довело его до ручки, – уточнил Фолтригг.