— Почему ты не позволила изнасиловать себя? —грубо спросил хозяин. — Разве не было тебе сказано, что только эторазвлекает меня? Ну ладно, время не терпит: скажи, чтобы им принесли все, чтоони хотят, и оставайся одна в гостиной.

Дальше все было спокойно, и, как и следовало ожидать, нашиторговцы приготовились защищаться. Увы, это было бесполезно… Раздался страшныйгрохот.

— Они попались! Попались! — закричалд'Эстерваль. — Сюда, Доротея, ко мне, Жюстина; я их поймал, мерзавцев!

Д'Эстерваль бежал первым со свечой в руке, все трое — таккак они вели с собой Жюстину — спустились в подвал, и там изумленным глазамнашей бедной героини предстали путешественники, оглушенные внезапным падением:оба лежали на полу и оба были безоружны!

Здесь проницательный читатель поймет, что все это произошлоблагодаря хитрому люку и что пистолеты, оставленные на столе, не смоглипоследовать за своими владельцами вниз.

— Друзья, — начал Д'Эстерваль, приставив к грудикаждого по пистолету, — согласитесь, что вас предупреждали, так почему жевы не были начеку? Теперь вот что, сосунки: есть одно средство, чтобы выйтиотсюда, так что не отчаивайтесь. Видите этих двух женщин? Одна — моя супруга,она еще красива, что касается другой, вы ее уже пощупали — это королевскоелакомство. Так вот, вы совокупитесь с обеими на моих глазах, и ваша жизньспасена, но если нет, если вы немедленно не займетесь этим, тогда…

И тут д'Эстерваль, не дожидаясь ответа, бессовестная мадам дЭстерваль, чьи страсти разгорались в предвкушении гнусностей, отстранила мужа,расстегнула пленникам панталоны и стала сосать им члены.

Трудно перейти от страха к удовольствию, но кто знает, начто способна природа, когда речь идет о самосохранении? Доротея взялась за делос такой ловкостью, так умело успокоила и приласкала обоих несчастных, что ониуступили, и вот два фаллоса круто взметнулись вверх. Рядом стоял диван, один изторговцев уложил на него жену хозяина и овладел ею. Жюстина началакапризничать, и если бы не угрозы д'Эстерваля, вряд ли восторжествовал бытоварищ долбилыпика Доротеи, но сила есть сила — пришлось подчиниться.Совокупление было в самом разгаре, когда появились обнаженные служанки срозгами в руках, спустили панталоны с обоих мужчин, обнажили их ягодицы переджадным взором д'Эстерваля и отхлестали их в такт ритмичным движениям. Затем вигру вступил сам хозяин; он поглаживал и похлопывал мужские и женские зады,резвый и ветреный, как бабочка, он перелетал от одних прелестей к другим, егосвоенравный член сначала почтил присутствием седалища пленников, потомсодомировал лежащих на боку Доротею и Жюстину, но скоро оставил их,набросившись на служанок.

— Теперь, — сказал он жене, вторгаясь в потрохатого, который сношал Жюстину, — следи за своим, а этого я беру на себя.

В этот момент служанки взмахнули розгами над его задом,посыпались удары, одновременно грохнули два выстрела, и оба путешественникавскрикнули в последний раз… Несчастные умерли во время оргазма — как раз этогодобивались их палачи. Лицо и грудь Жюстины залила кровь вперемежку с мозгамичеловека, извергнувшегося в ее объятиях — того, которого содомировалд'Эстерваль.

— Черт побери мою трижды грешную душу! — взревелзлодей, испуская свою сперму. — Будь проклят тот, кто не знаетсладострастия, которым я только что осквернил себя! В мире нет ничего слаще ипикантнее!

— Чудовище! — простонала Жюстина, выбираясь из-подвмиг отяжелевшего мертвого тела. — Я думала, что видела всевозможныепреступления, но таких даже не могла себе представить. Радуйся, грешник: твояжестокость превзошла все, что я до сих пор знала.

Но антропофаг вдруг рассмеялся, глядя на жену.

— Что ты делаешь?

— Я все еще кончаю, — отвечала та. — Сними сменя эту дохлую тушу, потому что член у нее стоит по-прежнему, и мне кажется,пролежи она на мне десять лет, я десять лет не перестану кончать.

— Сударь, — взмолилась Жюстина, — прошу вас,сударь, уйдем из этого ужасного места.

— Ну уж нет! Как раз здесь я и люблю сношаться; этиокровавленные жертвы моего злодейства возбуждают мою похоть, член мой восстает,когда я смотрю на них. Вас здесь четверо женщин: ложитесь по двое на каждыйтруп — это будут ложа, на которых я буду сношать вас.

Распутник как сказал, так и сделал: он прочистил все — и влагалищаи зады. Он дошел до того в своей ужасной гнусности, что еще раз проник вохладевшие седалища жертв и извергнулся там три или четыре раза. Затем всеподнялись.

Похоронами занялись служанки. Д'Эстерваль с женой собралидобычу, а остатки поклажи и вьючных животных закопали в глубоком овраге возледома, где уже покоилось имущество других несчастных, нашедших смерть в этойадской гостинице.

— Сударь, — заговорила Жюстина, когда погребальныехлопоты закончились, — если вы хотите, чтоб, я пыталась спасать жертвы,объясните мне механизм ваших ловушек, ведь без этого у меня ничего неполучится.

— А вот этого ты никогда не узнаешь, дитя мое, —ответил Д'Эстерваль. — Пойди осмотри комнату постояльцев, и ты увидишь,что там все в порядке. Я — волшебник, девочка, и никто не разгадает мои фокусы.Ты должна стараться и продолжать в том же духе, это диктует тебе добродетель,религия и честь, но боюсь, что все бесполезно.

Когда пришло время спать, и муж и жена выразили желаниепровести остаток ночи с Жюстиной, и было решено, что девушка ляжет с нимиобоими в большой кровати. Оба захотели ласкать ее, и кроткой Жюстине пришлосьпредоставить переднюю часть хозяйке, а ягодицы — ее мужу. До самого утра ее товозбуждали, то сношали, то ласкали или унижали, и она окончательно поняла, чтовсе, случившееся с ней в монастыре Сент-Мари, было лишь прелюдией к темсладострастным сценам, которые будут исполнять с ней эти новые поклонникираспутства и злодейства. Жестокая Доротея, неутолимая в своих извращениях,пожелала бить Жюстину хлыстом, муж держал бедную девочку, и она страдала так,как никогда в своей жизни. Потом злодейская парочка развлекалась тем, чтогоняла ее голую по всему темному дому, пугая видениями недавних жертв. Обапрятались в углах, чтобы нагнать на бедняжку еще больше страха, когда онаподходила близко к засаде, на нее сыпались беспощадные пощечины и пинки. Вдовершение всего муж швырнул ее на пол посреди комнаты и овладел ее задом, в товремя как жена мастурбировала в темноте, наслаждаясь стонами. Перед самым рассветомони положили ее в середину: хозяйка сосала ей рот, хозяин влагалище, и так онимучили ее два часа. Наконец Жюстину отпустили истерзанную, униженную, выжатуюдо последней капли, но после сытного завтрака, после хорошего обхождения —поскольку дело не касалось распутства — она немного успокоилась в решимости неучаствовать по своей воле в этих гнусностях и в надежде когда-нибудь счастливоизбавиться от них.

Прошло два дня без новых постояльцев. Чего только непредпринимала Жюстина за это время, чтобы обнаружить хитрость, посредствомкоторой Д'Эстерваль швырнул несчастных из их комнаты в подвал. Она сразуподумала о люке, но несмотря на все поиски, ничто не подтвердило ее подозрения.А если это все-таки был люк, что она могла поделать? Может быть, предупредитьпутников остерегаться того или иного места в комнате? Но если существуетнесколько люков? Ловушкой мог быть весь пол, а других комнат обреченным жертвамне предоставляли. Она пребывала в обескураженности, и ей стало казаться, чтоспасти постояльцев невозможно. Она поделилась этим соображением с мадамД'Эстерваль, которая ее уверила, что Жюстина ошибается, что если онапостарается, непременно раскроет секрет.