— Замолчите, замолчите, Жюстина! Мне все расскажет этотгосподин, потом я решу, как поступить с вами. Теперь убирайтесь.

Сконфуженной Жюстине не оставалось ничего другого, какудалиться, а господин де Брессак, как легко себе представить, продолжалобвинять ее в глазах своего родственника. Спустя час Жюстину позвали, и она,как обычно, получила распоряжение проводить гостя в ту же комнату. Онаповиновалась, но не сказав Брессаку ни слова, тотчас вернулась к хозяину.

— Сударь, — торопливо спросила она, — как ядолжна вести себя с господином де Брессак? Дело в том, что он — ваш родственник,и конечно…

— Жюстина, — сухо ответил Сомбревиль, которого мыпо-прежнему будем называть Д'Эстерваль, — странно, что после всехблагодеяний, которые мы с женой постоянно вам оказываем, вы до сих пор нерассказали нам этот случай из вашей жизни, который делает вас преступницей вглазах обычных людей. Мне кажется, зная наше отношение к таким шалостям, вымогли бы быть более откровенной.

— О сударь, клянусь вам, — ответила Жюстина сблагородным негодованием, присущим только добродетели, — да, клянусь, чтоя не виновна в преступлении, в котором обвиняет меня этот господин. Ему не надоискать далеко убийцу его матери — он слишком хорошо знает, где он.

— Как? Объяснитесь яснее, Жюстина.

— Он сам, сударь, своими руками совершил это ужасноезлодейство и имеет наглость валить его на меня.

— Вы уверены в том, что говорите?

— У меня нет никаких сомнений, и в любое время я готоварассказать о всех подробностях той жуткой ночи.

— Сейчас у меня нет времени выслушать вас, —сказал Д'Эстерваль. Затем, обращаясь к жене: — Что ты решила, Доротея?

— Мне жаль, — ответила эта женщина-монстр, —предавать смерти такого же злодея, как мы, но этот красавчик страшно менявозбуждает, и я хочу, чтобы все было, как обычно.

— Я согласен, — кивнул Д'Эстерваль. — Никакихобъяснений с ним, Жюстина, выполняйте свою задачу. Кстати, ничего не бойтесь:даже если вы и совершили преступление, в котором он вас обвиняет, от этого мыбудем уважать вас не меньше, напротив, в наших глазах это будет заслуга,поэтому не стесняйтесь в этом признаться.

— Поверьте, что после таких слов я бы созналась, будьвиновна, но моей вины здесь нет, еще раз клянусь вам.

— Ладно, идите к нему, дитя мое, и ведите себя как ни вчем не бывало: помните, что я рядом.

Так просто было нашей героине сыграть свою роль: какой радостьюэто было бы для нее, если бы она обладала мстительностью! Мы хорошо понимаем,что независимо от ее стараний клеветник был обречен, но кто бы могповерить! — из одной этой уверенности Жюстина извлекла новые средства,которые спасли жизнь человеку, так жестоко поступившему с ней. Она спешила, оназнала, что у нее есть несколько мгновений поговорить с маркизом, прежде чемД'Эстерваль начнет подслушивать.

— Сударь, начала она, вытирая слезы, — несмотря навсе, что вы со мной сделали, я пришла спасти вас, если только смогу. Хотя он иваш родственник, это чудовище, к которому вы попали, замышляет убить вас.Быстро спускайтесь, ни минуты не оставайтесь в этой комнате, где вас со всехсторон ожидают ловушки; попытайтесь утихомирить его ярость, особенно надо успокоитьэту мегеру: она опаснее, чем ее муж, и уже вынесла вам приговор. Спускайтесь,сударь, спускайтесь! Пусть ваши пистолеты будут при вас, через две секундыбудет поздно.

Брессак, который в глубине души достаточно уважал этудевушку, чтобы не проникнуться самым большим доверием к ее словам, бросился кдвери и встретил на лестнице Д'Эстерваля.

— Пойдемте, сударь, — твердо сказал онхозяину, — я должен поговорить с вами.

— Но послушайте…

— Пойдемте, прошу вас.

С этими словами он втолкнул его в гостиную, запер за собойдверь, оттолкнув Жюстину, которая шла следом. Там, разумеется, произошелнелицеприятный разговор: подробности нам неизвестны, но результатом было то,что Брессак, очевидно, раскрывшись перед своим кузеном, легко убедил его в том,что злодеи не должны вредить друг другу; мы знаем, что Доротею убедилилюбезность и соблазнительная внешность маркиза, и было решено всем вместеотправиться к дядюшке Брессака.

— Мой дядя, — закоренелый распутник, — сказалБрессак. — Он и ваш родственник, раз мы двоюродные братья; поедем к нему,и я обещаю вам восхитительнейшие забавы.

Ужинали все вместе, не забыли пригласить и Жюстину.

— Поцелуй меня, — обратился к ней Брессак, —не стесняйся: я хочу оказать тебе честь в присутствии своего родственника. Другмой, коль скоро ты такой же злодей, как и я, не буду скрывать, что я —единственный автор и исполнитель этого преступления, в котором недавно обвинилэту девушку: она ни в чем не виновна. Пусть она едет с нами: мой дядя поручилмне найти ему горничную, ему нужна надежная женщина, которая будетприсматривать за его супругой. И я полагаю, что лучше всего для этого подойдетЖюстина. Ей предлагается очень хорошее место: завоевав доверие моего дядюшки,она сможет наконец осуществить свою химерическую мечту, за которой так долгогоняется… Да, Жюстина, прими этот залог моей признательности, и пусть отнынемежду нами будут мир и согласие. Вы не против, кузен? Вы согласны уступитьЖюстину?

— От всего сердца, — отвечал Д'Эстерваль, —тем более, что я уже начал тяготиться ею, и последствия моего неудовольствиямогли оказаться для нее фатальными.

— Нисколько не сомневаюсь, — заметилБрессак, — ведь у нас много общего, мой дорогой: как только какой-нибудьпредмет утомит мое сладострастие, я стремлюсь отправить его в преисподню.

— Выходит, Жюстиной вы так и не насладились? —поинтересовалась Доротея.

— Нет, сударыня, кроме вас на свете нет женщины,которая могла бы заставить меня отречься от моих принципов: я люблю толькомужчин.

— Друг мой, — сказал поспешно Д'Эстерваль, —моя жена готова услужить тебе в любое время; у нее прекраснейший зад, и онавсегда пылает желанием вставить туда член… Ее клитор больше твоего пальца, иэтим инструментом она доставит тебе немало сладостных моментов.

— Ах, разрази меня гром! Тогда прямо сейчас! —заволновался Брессак. — У меня нет привычки откладывать удовольствия.

Он уже собирался овладеть Доротеей, которая, опьянев от винаи вожделения, раскрыла перед ним свои прелести, как вдруг послышался лай собак,после которого обычно стучали в дверь. Действительно, раздался стук: хотяблизилась полночь, какие-то люди просили впустить их в дом. Это оказалисьстражники конной полиции, которые, узнав о нападении на Брессака и убийстве еголакея, искали следы нападавших и решили проверить уединенный постоялый двор.Вышел сам Брессак, рассказал обо всем, что с ним приключилось, и добавил, чтоне знает, куда скрылись разбойники. Стражников угостили вином, предложили имночлег; они отказались. Как только они уехали, началось общее ликование, иостаток ночи прошел в самых скандальных оргиях.