– Зато убьет полет в Бездну, – возразил Паско.

– Я так понимаю, что и меня ждет та же судьба.

Мой голос прозвучал до ужаса обыденно. Мысль металасьлихорадочно, но голос был абсолютно спокоен.

– Мы тебя сперва убьем, потом сбросим, – сказаламне Сиобхан.

– Тысяча благодарностей, как это трогательно с вашейстороны – сперва меня убить.

– Можем дать тебе умереть от жажды, пока ты будешьпадать, – предложила Розенвин. – Тебе выбирать.

– Третьего варианта нет? – спросила я.

– Боюсь, что нет, – ответила Сиобхан, и шипящийзвук ее голоса отдался в комнате так, будто ему естественно было здесьпрозвучать.

Они обе обогнули перила и заходили на меня с двух сторон.Паско стоял над обеспамятевшим Рисом, который ловил ртом воздух. У меня былидва складных ножа, а у них – мечи. При превосходстве противника в вооружениименя еще и обходили с флангов.

– Вы так меня боитесь, что убивать меня собралисьвтроем? Когда-то Розенвин едва не убила меня одна. У меня до сих пор на ребрахее отметины.

Розенвин покачала головой:

– Нет, Мередит, ты нас не заболтаешь и не добьешьсяпоединка. Нам дан строгай приказ просто тебя убить, без всяких игр, как бы нибыли они приятны.

Китто прижался к полу, сбился в комок возле моей ноги.

– А что вы сделаете с Китто?

– Гоблин вместе с Рисом полетит в Бездну, –прошипела Сиобхан.

Я вынула один из ножей, и они расхохотались. Тогда я вдругую руку вызвала силу, впервые намеренно вызвала руку плоти. Я ждала, чтобудет больно, но больно не было. Сила потекла по мне, как тяжелая вода –гладкая, живая, оживляя тело, руку, – как плотное что-то, достаточноплотное, чтобы метнуть.

Эти две женщины поняли, что я вызываю магию, потому чтопереглянулись. Это был лишь момент нерешительности, и они обе двинулись вперед.И были они всего в десяти футах от меня, когда Китто прямо с земли прыгнул наСиобхан, как леопард. Она встретила его выпадом, и клинок прошел насквозь, ноне задел ничего жизненно важного, и Китто налетел на нее, полосуя когтями,кусаясь, дерясь, как хищный зверек.

Розенвин кинулась ко мне, подняв меч, но я ждала этого инырнула на пол, ощутив ветер от просвистевшего клинка. Я схватила ее за ногу,за лодыжку, и нога ее съежилась. Чтобы сделать то, что я сделала с Нерис, мненадо было бы попасть в середину тела, но Розенвин никогда не дала бы мне такогошанса.

Она упала с визгом, глядя, как ее красивая ножка сжимается,перекатывается волнами кости и мяса. Я загнала лезвие складного ножа ей в горло– не убить, а отвлечь. Выдернула меч из ее вдруг онемевшей руки. Сзадипослышался топот – ко мне бежал Паско. Я упала на колени, подавляя желаниеоглянуться, потому что на это не было времени. Лезвие пронеслось у меня надголовой, и я мечом Розенвин ударила назад и вверх, отчаянно ища его тело инаходя его. Меч ушел глубоко, и я быстро прошептала молитву, откатываясь всторону. Тяжесть собственного тела увлекла Паско на пол, и меч вошел порукоять, пока из горла Паско рвались булькающие звуки. И тут случилось то, чегоя не планировала. Паско налетел на поврежденную ногу сестры, и клубящаяся плотьзалила ему лицо. У него даже времени не было вскрикнуть, когда она слилась сего кожей, и его тело начало сплавляться с нею. Руки Паско еще колотили пополу, а голову уже поглотил кусок бесформенной плоти, в который превратиласьнижняя часть тела сестры.

Розенвин вытащила из горла мой нож. Рана тут же зажила, иженщина завопила:

– Мередит, принцесса, умоляю тебя, не надо!

Я попятилась к стене и только смотрела, потому чтопрекратить это я не могла. Не знала как. Это вышло случайно. Они былиблизнецами, жили когда-то в одной утробе – может быть, в этом дело. Как бы тони было, редчайший случай. Если бы я хоть малейшее понятие имела, с чегоначать, я бы попыталась прервать процесс. Такого никто не заслуживает.

Я оторвала взгляд от сплавленного ужаса Розенвин и ее брата,становящихся одной плотью, и повернулась к Сиобхан и Китто. Сиобхан былаокровавлена, исцарапана и покусана, но без серьезных ранений. Однако она стоялана коленях, а меч лежал на полу перед ней. Она сдавалась мне. Китто лежал рядомс нею, тяжело дыша, и дыра у него в груди уже начинала закрываться. Она вполнемогла бы меня убить, пока я наблюдала сплавление Розенвин и Паско, но Сиобхан,ночной кошмар сидхе, с нескрываемым ужасом смотрела, как сплавляются эти двое вбагрово-розовый ком. Слишком она боялась, чтобы подойти ко мне на расстояниесмертельного удара. Боялась меня.

Последним исчезло лицо Розенвин. Она кричала, дергалась,будто пытаясь удержать голову над поверхностью зыбучего песка, но ее поглотилаэта трясина, и на полу забилась в пульсации масса плоти и органов. Слышны былиголоса – два голоса на этот раз, два пойманных голоса. У меня в ушах застучалакровь, все громче и громче, и наконец все мои ощущения свелись только к ужасуэтого зрелища. Не только Сиобхан была испугана.

Рис поднялся на ноги, шатаясь, со своим мечом в руке. Потомон рухнул возле меня на колени, не отрывая глаз от предмета на полу.

– Спаси нас Бог и Богиня!

Я только смогла кивнуть.

Но потом ко мне вернулся голос – низкий и хриплый.

– Разоружи Сиобхан, потом убей вот это, что на полу.

– Как? – спросил он.

– Искромсай, Рис, искромсай, пока не перестанетшевелиться.

Я посмотрела на меч Розенвин у себя в руке. Единственный всвоем роде, сделанный под ее руку, с драгоценными изображениями весенних цветовна рукояти. С обнаженным мечом я пошла к ближней двери.

– Куда ты? – спросил Рис.

– Кое-кому кое-что сказать.

Огромная бронзовая дверь передо мной отворилась, будтооткрытая рукой великана. Я прошла в нее, и она закрылась за мной. Ситхен вокругменя пульсировал и шептал. Я шла искать Кела.

Он был гол, прикован к полу в темной комнате. Здесь же былЕзекиал, наш палач, в хирургических перчатках и с флаконом Слез Бранвэйн вруке. Пытка еще не началась, следовательно, не начались и три месяца. Я немогла требовать жизни Кела.

Первой меня увидела королева, глаза ее обратились к мечу уменя в руке. С ней были Дойл и Холод – свидетели позора ее сына.

– Что произошло? – спросила королева.

Я положила меч на обнаженную грудь Кела. Он узнал его –видно было по глазам.

– Я бы принесла тебе по уху от Розенвин и Паско, номежду ними даже уха не осталось.

– Что ты с ними сделала?

Эти слова она прошептала.

Я подняла левую руку, занесла над Келом.

– Нет, Мередит, не делай этого! – сказала королева.