– Они жили когда-то в одной утробе, теперь они живут водной плоти. Мне следовало бросить их в Бездну, куда ты хотел бросить Риса иКитто? Следовало дать им падать вечно пульсирующим комом мяса?

Он смотрел на меня со страхом, но под страхом ощущалась хитрость.

– Я не знал, что они это хотят сделать. Я не посылалих.

Я встала и жестом подозвала Езекиала:

– Начинай.

Езекиал взглянул на королеву – она кивнула. Он склонилсявозле Кела и начал покрывать его маслом.

Я повернулась к Андаис.

– За это я требую, чтобы он пробыл здесь в одиночествеполный срок – шесть месяцев.

Андаис попыталась было возразить, но раздался голос Дойла:

– Ваше величество, пора начать обращаться с ним так,как он того заслуживает.

Она кивнула:

– Шесть месяцев. Да будет так.

– Мама, нет! Нет!

– Когда закончишь, Езекиал, запечатай дверь снаружи.

И она ушла, не обращая внимания на крики сына.

Я смотрела, как Езекиал покрывает его маслом, видела, кактело его оживает под прикосновением. Холод и Дойл стояли от меня по обестороны. Кел все это время смотрел на меня, и по лицу его было видно, что мыслиу него совсем не такие, с какими смотрит двоюродный брат на двоюродную сестру.

– Я хотел тебя просто убить, Мередит, но теперь передумал.Когда я отсюда выйду, я буду тебя иметь, трахать, пока ты от меня не понесешь.Я буду королем, даже если путь на трон лежит через твое лилейное тело.

– Если ты еще раз ко мне приблизишься, я убью тебя,Кел.

С этими словами я повернулась и вышла. Дойл и Холод, какдисциплинированные телохранители, шли по обе стороны от меня. Вдоль коридоралетел за нами голос Кела. Он выкрикивал мое имя: "Мерри, Мерри!" – ис каждым разом все отчаяннее и отчаяннее.

И долго после того, как эти крики уже нельзя былорасслышать, они отдавались у меня в ушах.

Смерть Паско означала, что королеве надо было послать сомной в Лос-Анджелес нового соглядатая. Она была несколько не уверена в себепосле криков Кела, и я смогла надавить, пока мы не договорились на страже,который не был уж совсем ее лизоблюдом. Никка до дрожи боится моей тетки ипотому будет ей докладывать, но именно он помог нам после того, как колючкипытались высосать меня досуха. Дойл ему доверяет, а я доверяю Дойлу. Королеваговорит, что Никка – не слишком талантливый любовник, но упаковка – вполне.Отец его был из полуфей, летал на крыльях бабочки. Мать – придворная дама,чистокровная сидхе. Королева заставила его снять передо мной рубашку, показатьрисунок огромных крыльев на плечах, на руках, уходящих по спине под поясштанов. Гены попытались дать ему крылья, хотя он размером с человека. Ни одинтату-художник не смог бы сделать ничего столь прекрасного, как крылья на спинеу Никки. Королева готова была раздеть его полностью, чтобы я посмотрела, кудауходит эта конструкция крыльев, но я решила оставить немножко тайны. Никка всеэто время выглядел испуганным. Он глядел на королеву Андаис как воробей сподбитым крылом смотрит на кошку, гадая, куда придется первый укус страшныхклыков. Я увела его от нее, как только вежливость это позволила. Дойл заверяетменя, что Никка – чудесный парень, когда рядом нет королевы. Хотела бы я знать,что именно она с ним сделала такое, что он так боится... а может, и не хотелабы. Чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю, что неведение может и не бытьблагом, но иногда намного лучше альтернативы.

Мы улетели в Лос-Анджелес первым же доступным рейсом. Чтобысдержать репортеров, пришлось вызвать полицию. Мои фотографии с Китто и Холодомуже обошли таблоиды. Мне говорили, что в европейских таблоидах появилисьобнаженные снимки, на которых ничего не завуалировано. Вопрос, на который всеищут ответа, таков: кто мой новый жених – Холод или Китто? Я отвечаю, чтоникто, а один сообразительный репортер спросил, не склоняюсь ли я к полиандрии.Я показала на окружающих меня красивых мужчин и спросила: "А вы бы на моемместе не склонялись?" Репортеры засмеялись, и им понравилось. Посколькудеваться нам некуда, мы стали играть в эту игру. Принцесса Мередит выбираетсебе мужа. Или двух-трех.

Встречать нас в аэропорт Джереми приехал с Утером. Гигант"сердитым взглядом" проложил дорогу среди репортеров. Если у вастринадцать футов роста, бугры мышц и двойной ряд острых бивней, то дажерепортеры отодвинутся. Джереми парировал сыпавшиеся на него вопросы. Да,принцесса действительно работала в детективном агентстве Грея. Мы ужепоговорили по телефону, потому что Джереми вполне ждал, что я не станувозвращаться к работе. Но детективом мне живется легче, чем принцессе фей. Ктому же мне нужно кормить множество ртов. Ринго вышел из больницы и почтиоправился от нападения огра в фургоне. Роан вернулся со своих морских каникул.Мне он подарил раковину – бледную, слегка опалесцирующую, как дорогой фарфор,чуть розовее обычного абелона. Для меня она значит больше любой драгоценности,потому что она столько значит для Роана. Он в качестве любовника откланялся безнамеков с моей стороны, хотя я дала ему знать, что если у него от нашего сексапоявилась тяга к сидхе – то всегда пожалуйста. Но у него вроде бы все впорядке, тюленья шкура, очевидно, вполне исцеляет тоску по сидхе. Я рада,потому что, если честно сказать, мужчин в моей жизни сейчас хватает.

Со мной все время пребывает по крайней мере одинтелохранитель, хотя Дойл предпочитает, чтобы их было двое. Такой режим долженподдерживаться круглые сутки без выходных, поэтому они сменяют друг друга исоставили такой график, что постороннему наблюдателю не понять, кто дежурит, акто нет. Детали я предоставила Дойлу – это его работа. Когда ребята не хранятмое тело, они пытаются освоиться в новом мире, в который я затащила их. Рис,конечно, захотел работать в детективном агентстве и быть настоящим детективом.Джереми не возражал против присутствия в штате чистокровного воина-сидхе. Кактолько об этом стало известно, все знаменитости в округе хлынули к нам стребованием, чтобы их тела хранил сидхе. Бизнес пошел так хорошо и почти всевремя так легко, – стоять и отсвечивать как декорация, практически безреальной опасности, – что Гален с Никкой тоже подписались. Дойл сказал,что никого, кроме меня, охранять не будет. Холод вроде бы согласился. Киттопросто старается от меня далеко не отходить и почти все свое время сидел бы уменя под столом, если бы я ему позволяла. Он не слишком хорошо перенес первуювстречу с двадцатым веком. Бедный гоблин никогда раньше не видал автомобиля илителевизора, а теперь целые дни проводит в небоскребе в одном из самыхсовременных городов мира. Если он не начнет осваиваться, я его отправлю обратноКурагу, что будет означать, что царь гоблинов пришлет замену. Можете назватьэто интуицией, но я готова ручаться, что следующий гоблин и близко не будет такмил.