— Они убивают прохожих! — И Жернанд разразилсяхохотом. — Вот это прекрасно! Мне все это так знакомо… Просто удивительно,что можно делать, имея воображение! Убивать, грабить, разрушать, травить, жечь— нет ничего естественнее, только от этого можно по-настоящему возбудиться.Когда-то и я увлекался такими шалостями, у меня до сих пор кружится от нихголова, но я старею, я предпочел более спокойные и менее хлопотные радости.Иногда я предаюсь прежним забавам, но только у себя в доме, мне так большенравится… А супруга этого приятного человека, она…

— Столь же порочна, как и он, дорогой дядя; надеюсь, еецинизм и распущенность немало позабавят вас. Поверьте, что наш родственникслишком умен, чтобы связать себя с женщиной, которая не имела бы тех жепороков.

— Надеюсь, — сказал Жернанд, — и признаюсь,что иначе я не простил бы ему брачные узы. Женщины, милый племянник, отличаютсяжутким желанием мстить за обиды их пола. Простите, мадам, — обратился он кДоротее, — но я люблю женщин не больше, чем их любит мой племянник, в домея держу только одну, и тот факт, что она служит жертвой моих капризов, извиняетменя в глазах людей, которые думают как я.

Затем, попросив Доротею подойти, сказал:

— По крайней мере она красива, ваша жена… необыкновеннокрасива; вы позволите кузен?

И распутник, заголив Доротее зад, осмотрел ее ягодицы.

— Клянусь честью, очень даже миленькое седалище, —продолжал он. — Немного мужеподобное, но так мне больше нравится. Надеюсь,у вас никогда не было детей?

— Нет, сударь, никогда, я не поддаюсь на такие штуки,но если бы по неосторожности со мной случилось это несчастье, два или тристаканчика настойки можжевельника быстро избавили бы меня от этого груза[49]

— Ага! Прекрасно, прекрасно! Я вижу, что она оченьлюбезна, ваша супруга. В паре с моей они будут составлять восхитительный контраст,мне не терпится соединить их.

— Может быть, вы желаете, чтобы я оставил вас наедине сней? — предложил д'Эстерваль.

— Ни в коем случае, — ответил граф, — мы недолжны стесняться друг с другом, и я хочу верить, что отныне наши удовольствиябудут соответствовать нашим мыслям.

— Все будет открыто, — добавил Брессак, —только в этом заключается вся прелесть в обществе.

— А вы кузен, — продолжал Жернанд, обращаясь кд'Эстервалю, — у вас, должно быть, член..?

— Как у мула, — досказал Брессак. — Хоть я ипривык принимать громадные предметы в задницу, уверяю вас, что его штука до сихпор причиняет мне боль.

И Жюстина по знаку маркиза быстро спустила с д'Эстерваляпанталоны, и глазам Жернанда предстал один из самых красивых и самых огромныхчленов, какие он видел в своей жизни.

— Ого, это действительно потрясающе! — восхитилсяграф и попытался пососать его, ноне смог даже обхватить губами. — Да, мойдорогой, я просто жажду увидеть, как вы насадите на него мою жену. Покажи-катеперь свои ягодицы, Брессак, дай я засуну его в твой зад… Он прекрасно входит…Ах, какой анус, племянничек, какой анус! Никогда не встречал такогопросторного. А ну, друзья, — приказал он своим юным наперсникам, —пусть один из вас приласкает яички Брессаку, а другой повернется к нему задницей,в общем сделайте все, что нужно мужчине, которого сношают. Мужчина с членом впотрохах — это весьма деликатный предмет, и с ним надо обращаться особеннобережно…

Композиция составилась, и скоро Брессак, которогосодомировали и который сам кого-то содомировал, почувствовал приближениеоргазма.

— Подожди, подожди! — крикнул ему дядя, заметивэто. — Побереги себя, друг мой, я просто хотел посмотреть, как это будетвыглядеть. Нас зовут к обеду — пора садиться за стол. Для меня это святое дело,а за десертом я буду в вашем распоряжении, тогда мы и исполним несколько сцен инасладимся все четверо.

Когда сели за стол, граф сказал:

— Простите, но я вас не ждал: мой племянник непредупредил меня, поэтому я предложу вам мой обычный обед, так что необессудьте за скудость.

На обед подали суп с итальянскими макаронами и с шафраном ираковый суп, приправленный бульоном из свиного окорока, филейную частьговядины, приготовленную по-английски, двенадцать легких закусок — шестьвареных и шесть овощных, двенадцать первых блюд — четыре мясных, четыре изптицы и четыре запеченных, кабанью голову, двенадцать различных блюд сжареньями, которых сменили легкие блюда, предшествующие десерту — двенадцатьовощных, шесть видов желе и шесть кондитерских изделий, двадцать видов фруктови компотов, шесть сортов мороженного, восемь сортов вин, шесть разных ликеров,ром, пунш, коричный спирт, шоколад и кофе. Жернанд попробовал все блюда,некоторые съел один, выпил дюжину бутылок вина: четыре «вольнейского» дляначала, четыре «аи» под жареное мясо, токайское, пафосское, мадеру и фамрнское[50] он опустошил с фруктами; закончил он двумя бутылками редкостныхликеров, пинтой рома, двумя кувшинами пунша и десятью чашками кофе. Четад'Эстервалей и Брессак, также заядлые едоки, не уступали хозяину, правда оничересчур разгорячились, а Жернанд был свеж, будто только что проснулся.Жюстина, которой позволили присесть за краешек стола, отличалась сдержанностью,трезвостью и необыкновенной скромностью — результат привычки кдобродетельности: она всегда противопоставляла ее грубой несдержанностизлодеев, с которыми сталкивала ее несчастная судьба.

— Итак, — спросил Жернанд, вставая из-застола, — вы готовы приступить к сладострастным утехам? Что до меня,признаюсь, что мое время пришло.

— Да, черт побери! Давайте разомнемся, — подхватилБрессак, — я заметил один предмет их вашего мужского сераля, дядюшка, и онвызвал у меня желание познать остальных.

— Как пожелаешь, друг мой, — ответил граф. —Надеюсь, ты не будешь сердиться, если увидишь мои способы наслаждения; япродемонстрирую их в паре с Жюстиной.

— А ваша супруга, сударь? — спросила Доротея.

— О, вы увидите ее дня через два или три: она отдыхаетпосле каждого моего сеанса, а передышка ей требуется длительная, впрочем, выпоймете сами, когда увидите меня в деле. А вас, мадам, — продолжалЖернанд, обращаясь к Доротее, — мои развлечения наверняка удивят, но мнесказали, что вы отличаетесь философским умом и сладостолюбием. и с такимикачествами удивить вас будет трудно: страстный человек находит чужие страстиординарными.