Лена любила тетю Зою, кроме нее, родных не осталось. Асиротой быть грустно, даже когда тебе тридцать пять. Она приносила тетушкесумки с продуктами, покупала одежду, наводила порядок в запущенной квартире.

Тетин телефон Лена знала наизусть, а потому ей казалось, чтов записной книжке его нет…

Валя Щербакова задремала в ординаторской. Она дежурилавторую ночь подряд и очень устала. Ей приснился кошмарный сон, будто Симаковкладет подушку на новорожденного ребенка и душит его. Валя проснулась отсобственного крика. Над ней стояла медсестра Оксана.

– Эй, ты чего орешь? Давай поднимайся. Там роженицупривезли.

– Какую роженицу?;

– Обыкновенную. Срочные роды. Иди мой руки. Сейчас приниматьбудем.

– Что – мы с тобой? Вдвоем? – испугалась Валя.

– А кто же? Симаков вчера ночью уволился, ты же знаешь.Поругался с Зотовой, написал заявление об уходе. Они из-за той, вчерашней,поругались, которая сбежала.

– А ее так и не нашли?

– Нет, не нашли. Все, хватит болтать. В предродовой на койкесидела девчонка лет восемнадцати и поскуливала жалобно, как щенок. По бледному,совсем детскому лицу стекали капли пота.

– Давай, Валюха, мерь ей давление, а я посмотрю раскрытие, –распорядилась Океана и тут же ударила себя по лбу:

– Ой, подожди у меня же там чайник включен! Я сейчас.

Валя выбежала за ней в коридор и шепотом спросила:

– Мы что, правда вдвоем будем принимать?

– Да, подруга, вдвоем, – Оксана похлопала ее по плечу, – внашем отделении сейчас ни одного врача.

– А педиатр? Вдруг с ребеночком что не так? – испугаласьВаля.

– Утром будет педиатр, – успокоила ее Оксана и убежала.

Из предродовой послышался громкий вопль:

«Ой, мамочки! Ой, помогите!» Девчонка стояла, держась заживот.

– Ну-ка, ложись! – скомандовала Валя.

– Я вот тут… Я правда нечаянно, простите, – девчонка сужасом смотрела на прозрачную лужицу у себя под ногами.

– Воды у тебя отошли. Скоро родишь, – утешила Валя.

Как происходят роды, она знала наизусть, но принимать самойей приходилось впервые. Она ужасно волновалась. «Хорошо, если все пойдетправильно, как в учебнике, а если вдруг какая-нибудь неожиданная патология?Господи, помоги!»

Незаметно перекрестившись, Валя просмотрела карту роженицы.Никаких особенностей там отмечено не было.

– Как тебя зовут? – спросила Валя, измеряя девчонкедавление.

Спросила просто так, чтобы отвлечь роженицу разговором. В картебыло написано: «Иваненко Надежда Федоровна».

– Надя, – всхлипнув по-детски, ответила роженица. Ейдействительно едва исполнилось восемнадцать.

– Кого ждешь?

– Мальчика, – убежденно ответила Надя.

– Значит, будет тебе мальчик, – пообещала Валя и сталаобъяснять, как надо дышать и расслабляться.

По ее расчетам, оставалось еще минут тридцать. Родоваянаходилась рядом, но Валя решила на всякий случай прикатить из коридоракаталку. Она наслушалась страшных историй о том, как ребенок по дороге вродовую выпадает на кафельный пол и расшибает голову. Так зачем рисковать? Ведьсовсем не трудно отвезти роженицу на каталке, тем более ей самой идти тяжело.

Оксаны все не было. Выглянув в окно в коридоре, Валя увиделау освещенных ворот медсестру в одном халатике: та курила и весело болтала сохранниками.

Встав на подоконник, Валя крикнула в открытую форточку:

– Оксана! Ты что?!

– Ну иду, иду. – Оксана, не торопясь, покуривая на ходу,зашагала к больнице.

Вернувшись в палату, Валя решила на всякий случай посмотретьроженицу, которая уже просто захлебывалась криком. А посмотрев, тихо ойкнула.

– Давай-ка, Надюша, перебирайся на каталочку. Рожать поедем.

В этот момент вошла Оксана, румяная и улыбающаяся.

– Валь, ну ты чего? Еще часа полтора осталось по моимрасчетам… – Она сладко зевнула и потянулась.

– Не знаю, как ты там рассчитывала, но уже головкаврезалась. – Валя помогла роженице перелечь на каталку.

– Да? Ну ладно, – пожала плечами Оксана. – Рановато что-то.Слушай, а зачем ее с такими почестями, на каталке? Ишь, королева! Сама дойдет!Ну-ка давай, женщина, своими ножками, – скомандовала она, – и орать кончай.

– Ты, Оксаночка, лучше приготовь детский набор. Я сама еедовезу.

– Надо же, какие нежности! – фыркнула Оксана.

Родившийся через двадцать минут мальчик, пухлый, розовый,пописал прямо на Валин халат. Глядя на новорожденного и на его блаженноулыбающуюся восемнадцатилетнюю маму, Валя чуть не заплакала. Это был первыйпринятый ею, Валей Щербаковой, малыш, и все прошло отлично, как по учебнику.

До конца ночного дежурства оставался час.

– Валь, я пойду домой, ладно? – Оксана зевнула во весь рот.– Ты сама все сделаешь, запишешь. Не могу больше, засыпаю.

– Иди уж, – махнула рукой Валя. Запеленатого, уснувшегонаконец малыша она отнесла в палату для новорожденных, уложила в кроватку,постояла несколько минут, любуясь им. Малыш причмокивал и корчил смешныерожицы.

Остальные девять кроваток были пустыми. «Странно, – подумалаВаля, – как мало сейчас рожают у нас в Лесногорске. Может, все в Москву едут?»

Она знала, что в этой больнице, в этом отделении, родиласьона сама, и почти все ее знакомые, друзья, одноклассники, и те, кто помладше…

«Вот такого же малыша вчера ночью чуть не загубили, – тяжеловздохнула Валя, – наверное, хорошо, что здесь больше почти никто не рожает».

Дома она рухнула в постель и проспала до трех часов дня какубитая, а проснувшись и попив чаю, отправилась в магазин купить какой-нибудьеды к маминому приходу с работы.

Возле универсама Валя встретила своего старого знакомогоМитю Круглова. Они выросли в одном дворе, учились в одной школе, только ондвумя классами старше. Митя был отличником, не ругался матом, не пил портвейнпо подъездам, не нюхал клей и прочую гадость на пустыре за школой. А сейчасвообще стал младшим лейтенантом милиции. Вале он очень нравился, она даже былавлюблена в него немножко…