– Тетя, мне тридцать пять лет. В каком подоле?

– В таком. И чтобы родила мне мальчика. Поняла? – Это былосказано таким командным тоном, что Лена не выдержала и засмеялась.

– Что смеешься? Мальчика можно в военное училище отдать ижить спокойно там ему с пути сбиться не дадут. А девчонку куда отдашь? Толькозамуж. А вырастет такая, как ты, демократка, принесет в подоле, тогда будешьзнать!

Валя решила немного прогуляться. Спешить было некуда.Сегодня ей опять предстояло ночное дежурство, кусок дня оставался свободным – винститут ехать не надо, спать уже не хочется, а мама вернется с работы нераньше семи.

Выглянуло солнышко, последнее октябрьское солнышко, впередибыл пасмурный, холодный ноябрь, самый нелюбимый месяц в году. Именно в ноябре уВали случались всякие неприятности, именно в ноябре Лесногорск обнажался вовсем своем панельном убожестве, не прикрытый ни листвой, ни снегом, и всевокруг становилось мрачным, бессмысленным, безнадежным – но лишь до первогонастоящего снега, до первого ясного, морозного декабрьского дня. Тогда ималенький Лесногорск, и весь мир вокруг обретал краски, очертания, смысл… Можнобыло жить дальше и ждать Нового года.

Возле универмага торговали журналами. На столах, покрытыеполиэтиленом, были разложены «Плейбой», «Космополитэн», «Бурда моден». Валялюбила и умела вязать, поэтому иногда у журнальных развалов просматривалажурналы по вязанию. На этот раз в традиционных «Верене» и «Анне» не было ничегоинтересного.

– А вот посмотрите «Смарт», – посоветовала озябшаяпродавщица, – там в конце обязательно есть одна-две модели. И вообще журналхороший. Там и психология, и кулинария, и косметика. Рассказы бывают отличные.

Прочитав анонс на яркой обложке, Валя нашла на последнихстраницах две чудесные модели с простыми, но очень красивыми узорами. Как разтакие кофточки ей давно хотелось связать. Она спросила о цене.

– Вообще-то десять, но номер за позапрошлый месяц. Уступлюза семь, продавщице хотелось продать сегодня хоть что-нибудь. Торговля шлаплохо, ноги окоченели, стоять надоело.

Конечно, семь тысяч были для Вали большими деньгами, но онарешила сделать себе подарок – за все пережитые волнения, за первые, таксчастливо принятые роды.

Дома она уютно устроилась на кухне с чашкой чая, сушками ижурналом «Смарт». Просмотрев статьи о мужской психологии, женскойпривлекательности, о поисках своего стиля в макияже и одежде, Валя углубилась вчтение рассказа Агаты Кристи, который, как сообщалось, публиковался впервые.Проглотив рассказ за полчаса, Валя прочитала в конце: «Перевела с английскогоЕлена Полянская».

Сердце екнуло. «Надо хотя бы вещи ей вернуть, – сказала себеВаля, – ведь как бессовестно все получилось».

На последней странице были напечатаны в столбик названияотделов, фамилии заведующих и телефоны.

«Отдел литературы и искусства, Полянская Елена Николаевна».

Валя тут же сняла трубку и стала по коду дозваниваться вМоскву, в редакцию журнала «Смарт». Наконец ей удалось поговорить с секретаршейглавного редактора. После этого она оделась и быстро пошла в больницу. Доначала дежурства оставалось еще четыре часа, но ей нужно было застатькладовщицу.

Валя очень волновалась – во-первых, потому, что не былауверена, правильно ли поступает, во-вторых, потому, что совершенно не умелаврать.

Кладовщица тетя Маня знала Валю с детства, так как дружила сее бабушкой.

– Здравствуй, Валюшенька, как дела? Чайку налить тебе? –Тетя Маня пила чай из огромной фаянсовой кружки, вкусно похрустываякарамельками.

– Спасибо, тетя Маня, я вообще-то спешу. Больнаявыписывается, надо вещи забрать. Посмотрите, пожалуйста, Полянская ЕленаНиколаевна, у нас в гинекологии лежала. Я сама ее вещи сдавала под расписку.

Тетя Маня закряхтела, поднимаясь. Ей очень не хотелось прерыватьчаепитие.

– Да вы сидите, я сама найду, можно? И потом распискунапишу, – краснея, предложила Валя.

– А, ну ладно, иди, деточка, посмотри сама.

Валя сразу нашла светлый плащ, клетчатую шерстяную юбку,белый свитер из альпаки. Еще тогда, ночью, стягивая этот свитер через головубесчувственной женщины, она обратила внимание, что он связан вручную.«Интересно, – подумала тогда Валя, – она сама вязала?» Женщины, которые самивязали и шили себе вещи, почему-то сразу вызывали у нее симпатию.

Валя написала расписку и попрощалась с тетей Маней. В пустойординаторской на первом этаже она заранее оставила большую спортивную сумку.Запершись изнутри, Валя аккуратно упаковала вещи, каждую в отдельныйпластиковый пакет, застегнула «молнию» сумки и с независимым видом вышла избольницы.

Завтра, поспав немного после ночного дежурства, онаотправится в Москву, в редакцию журнала «Смарт» и отдаст вещи. Тогда совесть еебудет чиста.

* * *

Зотова задумчиво листала толстую потрепанную телефоннуюкнижку. Каких телефонов здесь только не было – знаменитых артистов, министров,сотрудников иностранных посольств, известных писателей, композиторов,режиссеров. Впрочем, сейчас все эти имена и телефоны Амалию Петровну неинтересовали. Она обращала внимание только на те номера, возле которых стоялиимена без фамилий, без отчеств и должностей. Так записывают телефоны не деловыхзнакомых, а близких людей. А если имя написано в уменьшительно-ласкательнойформе, то именно стоящий рядом с ним номер следует набрать в первую очередь.

Метод, конечно, не самый верный. Книжка очень старая, и неисключено, что тот, кто когда-то был записан с отчеством, фамилией идолжностью, успел стать близким человеком, но не обзванивать же всех – их околотысячи!

Между тем бесфамильных телефонов оказалось всего-то четыре,не считая тех, возле которых стояли коды других городов, и тех, что былинаписаны по-английски. Таким образом, круг сужался и задача облегчалась.

Первым был номер некоего Андрюши. Зотова решила начать снего.

К телефону подошел ребенок. Сладчайшим голосом АмалияПетровна произнесла:

– Деточка, позови, пожалуйста, дядю Андрюшу.

– А он уехал в Германию, – удивленно ответил ребенок, –давно, уже год.

– Тогда позови, пожалуйста, тетю Лену.

– Тетя Лена, вас к телефону! – закричал ребенок.

У Зотовой вспотели ладони. Через бесконечные пять минут онауслышала шамкающий старческий голос: