Когда-нибудь она встретит человека, которому захочетподарить себя, пусть это будет тот, кем Мередит восхищается, кому доверяет… Онажелала нежности и понимания, романтики и любви. Любви, от которой ждала больше,чем просто интимных отношений и постели. Мередит представляла долгие прогулкипо пляжу со сплетенными руками, разговоры обо всем, ночи, проведенные в беседаху камина, перед пылающим огнем. Мередит ждала, что будущий любовник станетповерять ей свои мысли, разделит мечты. И, думая об этом идеальном любовнике,она всегда мысленно видела Паркера.

За все годы, проведенные в Бенсонхерсте, Мередит довольночасто удавалось видеть Паркера во время каникул благодаря тому, что их семьибыли членами загородного клуба» Гленмур «. В традициях клуба было собиратьсвоих членов на танцы и спортивные соревнования. Только несколько месяцевназад, когда Мередит исполнилось восемнадцать лет, девушке было позволенопосещать балы и вечеринки для взрослых, но ей всегда удавалось воспользоватьсялюбой возможностью, чтобы повидаться с Паркером. Каждое лето она приглашала егобыть партнером на теннисных-матчах между младшими и старшими. Он всегда любезносоглашался, хотя их неизменно разбивали наголову, в основном из-за того, чтоМередит всегда невыносимо нервничала, чувствуя его присутствие.

Она пользовалась любыми уловками — убеждала отца устроитьнесколько вечерних приемов, на которые неизменно звала Паркера и его семью.Поскольку Рейнолдсы владели банком, где лежали средства компании» Бенкрофт «,Паркер практически был обязан посещать эти приемы по деловым причинам и всегдаоказывался соседом Мередит по столу.

На Рождество Мередит ухитрилась дважды очутиться подомелой[2], повешенной в фойе, когда Паркер и его родные приехали с ежегоднымпраздничным визитом к Бенкрофтам, и всегда отправлялась с отцом, когдаприходило время отдать визит.

Ее уловка с омелой полностью удалась: именно Паркер сталпервым в жизни мужчиной, поцеловавшим ее, и она жила этим воспоминанием доследующего Рождества, грезила о его улыбке, ощущала запах одеколона, прикосновениегуб.

Когда Паркер приходил к ужину, Мередит зачарованно слушала,как он рассуждает о банковских делах, и особенно любила прогулки после ужина,пока родители наслаждались выдержанным бренди. Во время одной из таких прогулокпрошлым летом Мередит, к собственному стыду, обнаружила, что Паркер давно знаето том, что она увлечена им. Он начал с того, что спросил, часто ли она каталасьна лыжах в Вермонте прошлой зимой, и Мередит рассказала забавную историю опрогулке с капитаном лыжной команды Личфилда. Закончив смеяться надпоклонником, которому пришлось гнаться за ней на лыжах по всему горному склону,что тот и сделал с присущей ему грацией и безупречной техникой, Паркер сшутливой серьезностью объявил:

— При каждой новой встрече ты становишься все красивее. Поправде говоря, я всегда подозревал, что кто-нибудь обязательно займет мое местов твоем сердце, но никогда не думал, что это окажется какой-то спортсмен,который спасет твои лыжи. Знаешь, — пошутил он, — я уже привык быть твоимлюбимым романтическим героем.

Гордость и здравый смысл помешали Мередит выпалить, чтоПаркер все не так понял и никто не может занять его место; зрелость не по годамне позволила притвориться равнодушной к нему. И поскольку Паркера, очевидно,ничуть не расстроила ее воображаемая измена, Мередит попыталась спасти ихдружбу и одновременно изобразить свою влюбленность в него чем-то забавным, нестоящим внимания, глупым эпизодом из прошлого.

— Так ты знал о моих чувствах? — выдавила она, стараясьулыбнуться.

— Конечно, знал, — кивнул он, улыбнувшись в ответ. — Я всебоялся, что твой отец заметит и ворвется ко мне с пистолетом. Он оченьоберегает тебя.

— Я это тоже заметила, — пошутила Мередит, хотя отношение кней отца вряд ли могло служить предметом веселья, особенно сейчас.

Паркер рассмеялся над ее остроумным замечанием, но тут же,став серьезным, объявил:

— Пусть твое сердце и принадлежит лыжнику, надеюсь, это неозначает, что с нашими прогулками, обедами и теннисными матчами покончено. Явсегда прекрасно проводил с тобой время. Честное слово.

Они перешли к обсуждению планов дальнейшего обученияМередит, ее поступления в колледж, намерений последовать примеру предков икогда-нибудь обязательно занять президентское кресло в фирме отца. Паркер,казалось, единственный понимал ее чувства, справедливость желания занятьзаконное место в компании и искренне верил, что она добьется всего, если толькопожелает.

И теперь, стоя в спальне, Мередит думала о том, каквстретится с ним после целого года разлуки, и заранее пыталась привыкнуть кмысли, что Паркер навсегда останется для нее всего лишь другом. Конечно, сердцебольно сжималось, но девушка была уверена в его дружбе, и это для нее тожезначило очень много.

Лайза отошла от шкафа с охапкой одежды в руках и швырнулавсе на постель, рядом с открытым чемоданом.

— Опять грезишь наяву о Паркере, — ехидно пропела она. — Утебя при этом всегда становится такая мечтательная физио…

Она осеклась при виде Ника Терне, появившегося на пороге. Заего спиной маячили двое друзей.

— Я говорил этим парням, — провозгласил он, показываяподбородком на приятелей, — что в этой комнате они увидят столько красоты,сколько не найдется во всем штате Коннектикут, но так как я оказался здесьпервым, то право выбора принадлежит мне, и я выбираю Мередит!

Подмигнув Лайзе, Ник отступил.

— Джентльмены, — воскликнул он, делая широкий жест рукой, —позвольте мне представить вас красотке номер два.

Молодые люди со скучающе-дерзким видом, безупречно одетые,типичные представители» Айви Лиг»[3], вошли в комнату, свысока взглянули на Лайзуи застыли на месте.

Мускулистый блондин первым пришел в себя.

— Вы, должно быть, Мередит, — сказал он Лайзе, и порасстроенному лицу было ясно: он считает, что Ник узурпировал лучшую девушку вовсем Бенсонхерсте.

— Я Крейг Хаксфорд, а это Чейз Вотье.

Он кивком показал на темноволосого юношу, смотревшего наЛайзу с видом человека, наконец-то обнаружившего совершенство.

Лайза, сложив руки на груди, С веселым изумлениемразглядывала непрошеных гостей:

— Я не Мередит.

Их головы одновременно повернулись к противоположному углукомнаты, где стояла Мередит.