9-й час: озарение тишайшего вечера. Слышно побрякивание посуды: у Копелей ужинают. Аля и я под кленом. Кисаня у калитки. Тихон изучает лужок. Привезли дрова — звонкий грохот сброшенных с грузовика березовых поленьев. Солнышко садится, гаснут стволы сосен.

10 часов. Бледная высь вечернего неба. Стремительные — роятся, носятся в ней стрижи. Вечер на большом крыльце, Коп и Аля заряжают карнизы для занавесок. Солнце ушло. Гаснет, тлеет бледно-оранжевая заря.

31 июля.

Четверг. Сильно обострилась болячка на ягодице. Коп прописал подорожник. Целый день, огорченный, дома, на веранде около Али. Вяло закончил Арсеньева. Аля весь вечер трудится: прострочила занавески, починила шезлонг, к вечеру навесила карнизы, оглушительно стуча молотком. Чуть не разревелся от этого стука, но старался молчать, как мог (нервы…). К сумеркам все готово: висят занавески, веранда стала уютной третьей горницей. Кошки живо осваивают новшество — сидят между занавеской и окном, тщательно несут вечернюю вахту.

1 августа.

Пятница. Во время завтрака в окне — Боря Никитин. У калитки машина. В ней Безрученко с Норой [Нуриджанян], привезли неправдоподобное черное кудлатенькое создание — трехмесячную пуделишку. Поначалу напугался за «нагрузку», очень волновался за реакцию Кисани. Но все обошлось, и день, в общем, прошел приятно. Алена на веранде угощала «своей» лососиной, тортом, кофеем со сливками, было как когда-то «на даче»…

День райский, но я с утра чувствую себя очень плохо; немного простужен, т.к. каждый вечер промерзаю. Принял японское лекарство. Помаленьку разошелся. С ягодицей лучше, но ради моего спокойствия Коп повезет меня сегодня на рентгенотерапию. Специально (!) едет и Фира, будет сама мне делать облучение.

Безрученко после завтрака поспал, мы, остальные, у клена. Гости наши уехали в 5. Вскоре вернулся Коп, ездивший с Фирой, Норкой и Мишей на моей лодке на ту сторону. Сейчас 6.30. Жду зова: должен заехать Миша, он обещал нас свезти в Нарву, в больницу.

2 августа.

Суббота. Ильин день. Жарко. С 11.30 до 8 с Виктором Ивановичем и Копом на моторке по Россони. Под саркульским полем мотор отказал. Во встречных моторках множество знакомых или подчиненных В. И. (день субботний). Под палящим солнцем у «моего» хутора общими усилиями попытка наладить: дерганье, разборка, смена свечи — все без толку. А солнце палит, непрерывно ревут проносящиеся лодки, гонят волну, на волне гремит железный корпус нашей лодки, качает… Стало голове тяжко; наконец, еду в сторону дома на буксире один: будут менять лодку. Впереди — Коп, В. И. и шофер, взявшийся нас выручить. Привал на высоком берегу, в тени. Перекус. Благодать отдыха: лежу, сквозь травки на краю обрыва — дальние синеют протоки, зелень берега, золото песков Лысой горы. На привезенном «Прогрессе» едем дальше, до Олега. Он сам на мостках у своей лодки. («А где же Аля?») Тут же импровизированная ловля на живцов, тут же у тростников — пара окунишек… Зной, муть на горизонте.

В доме Олега. Огромный бревенчатый старый дом, испещренный, поцарапанный следами усилий Олега воссоздать, обновить хутор… Трагедия непосильной борьбы: Олег один на один в схватке со всей действительностью… Показное удовлетворение его содеянным (вобла «своя», «коньяк» и чай… Бледная лежанка!!). 7.30 выехали. Небо перечерчено тонкими белыми полосами. В 8 часов дома. С одной стороны, конечно, удовлетворение и насыщение «средой», но тяжелая печаль не оставляла меня весь день: сон скользящий… непричастность, видимость благости… но все же Благость!

Аля с утра долго и хорошо занималась. Приходила Анна Максимовна. Потом Аля на велосипеде ездила обкатывать машину, заезжала к Синёвым — не застала. Сама очень довольна; даже гаишники ее останавливали: восторгались велосипедом, его легкостью и мобильностью.

Вечером в темноте вопль кошек: Тихон с висящей у него на хвосте соседской киской — кубарем на веранде в сопровождении вопящей «прекратите безобразие!» Муськой.

3 августа.

Воскресенье. Серо. Дождит. Вереница посещений: Фирун с женой и внучкой (Алины «политнаскоки»). Норка и Мишка обедают (Аля выдала лососину!). После обеда Миша настойчиво заставил слушать какие-то специфические пленки. Я отказался. Аля слушала через наушники. Вечером пришел Гаврила [Гликман] с Таей, В сумерках на веранде — чай.

Но натянуто из-за присутствия Там. Мих. и Копа… Аля — у клена, спасается около Тиши. Когда легли, загремело, замигали молнии, полил отвесный дождь. Близкие удары — обширная гроза загрохотала в ночи…

4 августа.

Понедельник. Ночью кололо сердце. Утром очень давит на виски. Но тщательно умылся, побрился. Еще немного подремал после завтрака. Не курил. Потом пошел к морю (проверить одышку и ноги: давно не топал…).

Аля осталась заниматься. Прямо, мимо Кургауза — на пляж. К удивлению и радости, шлось очень, очень хорошо и почти без одышки (некуренье!!). Посидел на обрыве у маяка. Оттуда — к Гликману. Там ждет Копель: разошлись с ним на пляже. Комнаты Рабиновича, такие когда-то темные и холодные, преобразились: светло, уютное барахлишко, Гликман простой, гостеприимный; очень приятна Тая. Очень (!). К сожалению, опять закурил…

В 4.30 были дома. Пообедал. В 7-м часу с Копом и Фирой в Нарву: второй сеанс рентгенотерапии. В 7 — дома. Запись дней. День безоблачный, в свежем ветре. На море завиваются гребешки. Людей не много.

На закате сидели у грядки мальв. Аля, Фира, Наталья Васильевна [Гуревич] и я. Кисаня «лечится» в картошке около нас. После ужина Аля чинит коляску-тачку.

5 августа.

Вторник. Уже в 9 часов утра солнце сильно припекало. День поднялся палящий, давящий. Спасало только прохладное веяние северного ветра. Удивительно, что при такой жаре в небе нет ни намека на марево или дымку и воздух прозрачен и чист, как хрусталь. Сидим на балконе, жмуримся от света и ловим дыхание ветра, колышащего занавески. Почитывал Солоухина. Заходит Копель, стонет от зноя. Рыбаки принесли двух 12-килограммовых лососин. Хозяйки (Аля и Фира) принялись за разделку.

День отмечен трагическим событием: утром приехала на машине семья Муськиной начальницы. Пошли на пляж до 3-х. С 3-х до 5-ти плавали на Россонь. В 6-м часу хотели ехать, продолжать путь по Эстонии, но мужу стало плохо. Коп привел его к себе. Разыгрался инфаркт, вызвана «неотложная» и пр.; давление 60. В 7-м часу отвезли в больницу в Нарву, куда он прибыл без давления и где он в 1 час ночи (на 6-е августа) и умер…

Вечером все на крыльце в огорчении, обсуждали происшедшее…

6 августа.

Среда. Вдвоем с Алей с 12 до 4 на море. «Часок» у Наденьки и Антонины Васильевны на родимом крылечке,