Артему вдруг захотелось сказать ему что-то теплое и доброе,но тот уже поднимался со своего места, раздавая приказания остающимся с нимбойцам. Он приблизился ко все так же погруженному в свои мысли Антону. — Удачи!— Артем протянул дозорному руку.

Тот молча кивнул, надевая на спину рюкзак. Глаза у него былисовсем пустые.

— Ну, все! Прощаться не будем. Засекайте время! — сказалМельник.

Он развернулся и, больше не говоря ни слова, пошел прочь.

Вдвоем отодвинув тяжелый чугунный блин, закрывавший лаз, ониначали спускаться вниз. Узкая вертикальная шахта была сложена из бетонныхколец, в каждом из которых торчала металлическая скоба.

Как только они остались вдвоем, Ульман переменился. САртемом он общался короткими, односложными фразами, главным образом отдаваяприказы или предостерегая его. Как только крышка люка была снята, он велелАртему потушить фонарь и, надвинув на глаза прибор ночного видения, первымнырнул внутрь.

Ползти вниз, цепляясь за скобы, Артему пришлось вслепую. Онне очень хорошо понимал, к чему были нужны все эти предосторожности, ведь послеКремля они встретили на своем пути никакой опасности. В конце концов Артемрешил, что сталкер дал Ульману какие-то особые инструкции, или что, оставшисьбез своего командира, тот просто начал с удовольствием исполнять его роль сам.

Боец хлопнул Артема по ноге, давая знак остановиться. Онпослушно замер, ожидая, пока тот объяснит ему, в чем дело. Но вместо объясненийснизу послышался мягкий удар — это Ульман спрыгнул на пол, — а через несколькосекунд раздались тихие хлопки выстрелов. — Можешь слезать, — громким шепотомразрешил Артему напарник, и снизу зажегся свет.

Когда скобы закончились, он отпустил руки и, пролетев метрадва, приземлился на цементный пол. Поднялся, отряхнул руки и огляделся посторонам. Они находились в коротком, шагов на пятнадцать, коридоре. С одной егостороны в потолке был лаз — оттуда они и вылезли, а с другой — в полу виднелсяеще один люк с такой же чугунной рифленой крышкой. Рядом с ним в луже кровилежал ничком мертвый дикарь, и после смерти сжимающий в руке свою плевательнуютрубку. — Проход охранял, — тихо отозвался Ульман на вопросительный взглядАртема. — Но заснул. Не ждал, наверное, что с этой стороны кто-то полезет. Ухомна люк лег и заснул. — Ты его… во сне? — уточнил Артем. — А что? Непо-рыцарски? — фыркнул тот. — Ничего, будет знать, как при исполнении спать. Ипотом, он все равно плохим человеком был — священный день не соблюдал. Было жесказано — в туннели не соваться.

За ноги оттащив тело в сторону, он открыл люк и опятьпогасил фонарь.

На этот раз шахта была совсем короткая и вела в заваленноехламом служебное помещение. Лаз полностью скрывала от чужих глаз гораметаллических листов, шестеренок, рессор и никелированных поручней — деталейхватило бы на целый вагон. Они были беспорядочно нагромождены друг на друга досамого потолка и держались каким-то чудом. Между этой кучей и стеной оставалсяузкий проход, но протиснуться сквозь него, не задев и не обрушив на себя всюгору железа, было почти невозможно.

Засыпанная грунтом до середины дверь из помещения вела сразув необычный квадратный туннель. Слева перегон обрывался: там был то ли завал,то ли в том самом месте работы по прокладке путей почему-то прекратили. Направоон выводил в стандартный круглый и широкий туннель. Сразу чувствовалось, чтограница между двумя переплетающимися между собой подземными мирами пересечена.Здесь, в Метро, даже дышалось иначе — воздух был хоть и сырым, но не такиммертвенным и застоявшимся, как в тайных ходах Д-6.

Встал вопрос — куда идти дальше. Пытаться двигаться наобумони не стали — в этом же перегоне могла находиться погранзастава Четвертогорейха. От Маяковской до Чеховской ходу, судя по карте, было всего — минутдвадцать. Покопавшись в пакете со своими вещами, Артем нашел там окровавленнуюкарту, которая ему досталась от Данилы, и по ней определили верное направление.

Не прошло и пяти минут, как они уже были на Маяковской.Усевшись на скамью, Ульман с облегченным вздохом снял с головы тяжелый шлем,вытер рукавом раскрасневшееся мокрое лицо и запустил пятерню в ежик своих русыхволос. Несмотря на могучее телосложение и повадки матерого туннельного волка,лет Ульману, кажется, было ненамного больше, чем Артему, и уж точно никак небольше тридцати.

Пока искали, где купить еды, Артем успел осмотреть станцию.Сколько прошло времени с тех пор, как он ел в последний раз, Артем уже и сам незнал, но живот ему подвело нешуточно. Припасов у Ульмана с собой никаких небыло — собирались они в спешке и брали только необходимое.

Маяковская обстановкой и духом напоминала Киевскую. Откогда-то изящной и воздушной станции оставалась только мрачная тень. Станциябыла теперь наполовину разоренная, с ютящимися в драных палатках или прямо наплатформе перепуганными людьми, покрытыми подтеками и разводами отпросачивающейся воды стенами и потолком, с одним небольшим костерком на всюстанцию — топить нечем. Обитатели Маяковской переговаривались между собойсовсем тихо, как у постели умирающего.

Однако и на этой задыхающейся станции нашелся магазин —залатанная трехместная палатка с выставленным у входа раскладным столиком.Ассортимент удручал — ободранные крысиные тушки, засохшие и сморщившиеся грибы,доставленные сюда невесть когда, и даже нарезанный квадратиками мох. Рядом скаждым товаром гордо стоял ценник — придавленный гильзой обрывок газетнойбумаги с ровными, каллиграфически прописанными цифрами.

Покупателей, кроме них, почти не было — только худосочнаяссутуленная женщина, держащая за руку маленького мальчика. Ребенок потянулся клежащей на прилавке крысе, но мать одернула его. — Не трожь! Мы на этой неделемясо уже ели!

Мальчик послушался, но надолго забыть о тушке у него невышло. Как только мать отвернулась, он снова попробовал добраться до дохлогозверька. — Колька! Я тебе что сказала? Будешь плохо себя вести — за тобой бесыиз туннелей придут! Вот Сашка твой мамку свою не слушался — его и забрали! —забранила его женщина, в последний момент успев отдернуть сына.

Артем с Ульманом никак не могли решиться. Артему начало казаться,что он вполне может потерпеть до Проспекта Мира, где хотя бы грибы будутпосвежее. — Может, крыску? Зажариваем в присутствии клиента, — с достоинствомпредложил плешивый хозяин магазина. — Сертификат качества! — загадочно добавилон. — Спасибо, я уже пообедал, — поспешил отказаться Ульман. — Артем, что тытам хотел? Только мох не бери, от него в кишечнике Четвертая мироваяначинается.