PLAY Пассажирские приходили реже — Артему с Ульманомпришлось ждать больше сорока минут. Как объяснил им билетер, трамваи ждали, поканаберется достаточно людей, чтобы не гонять рабочих зря. Но само по себеобстоятельство, что где-то в метро до сих пор можно купить билет — по патронуза каждый перегон — и проехать от станции к станции, как тогда, Артемасовершенно заворожило. Он даже на некоторое время позабыл обо всех своих бедахи сомнениях, а просто стоял и наблюдал за погрузкой товаров, представляя, какже прекрасна должна была быть жизнь в метро раньше, когда по путям ходили неручные дрезины, а огромные сверкающие поезда.

— Вон ваш трамвай едет! — сообщил билетер и зазвонил вколокольчик.

К остановке подкатила большая дрезина, к которой былаприцеплена вагонетка с деревянными лавками. Предъявив билеты, они уселись насвободные места. Постояв еще несколько минут и набрав недостающих пассажиров,трамвай двинулся дальше.

Половина скамеек стояла так, чтобы ездоки сидели лицомвперед, половина — назад. Артему досталось место против хода состава. Ульмансел на оставшееся место — к нему спиной. — А почему так странно сиденья расположены,в разные стороны? Неудобно ведь, — спросил Артем у своей соседки, крепкой бабкилет шестидесяти в дырявом шерстяном платке. — А как же? — всплеснула руками та.— Что же ты, туннель без присмотру оставишь? Легкомысленные вы, молодые! Вон,позавчера не слыхал, чего было? Вот такущая крыса, — бабка развела руки,сколько хватило, — выпрыгнула из межлинейника, да пассажира и утащила! — Да некрыса это была! — вмешался, обернувшись, мужичок в стеганом ватнике. — Мутанэто был! На Курской, у них мутаны очень лезут… — А я говорю, крыса! Мне НинаПрокофьевна говорила, соседка моя, что я, не знаю что ли? — возмутилась бабка.

Они еще долго так спорили, но Артем к их разговору больше неприслушивался. Мысли снова вернулись к ВДНХ. Для себя он уже твердо решил, чтодо того, как поднимется на поверхность, чтобы вместе с Ульманом отправиться кОстанкинской башне, обязательно попытается прорваться на свою родную станцию.Как убедить в этой необходимости напарника, он пока не знал. Но в его грудикопошилось нехорошее предчувствие, что последняя возможность увидеть свой дом илюбимых людей предоставляется ему сейчас, до того, как он поднимется наверх. Иупустить ее никак нельзя — кто знает, что будет потом? Хоть сталкер и говорил,что ничего сложного в их задании нет, но сам Артем не очень-то верил, чтокогда-либо еще встретится с ним. Но перед тем, как он начнет свой, может быть,последний подъем вверх, он обязательно должен хоть ненадолго вернуться на ВДНХ.

Звучит-то как… В-Д-Н-Х… Мелодично, ласково. Так бы и слушалвсегда, подумал Артем. Неужели правду говорил случайный знакомый наБелорусской, неужели действительно станция вот-вот падет под натиском черных, иполовина ее защитников уже погибла, пытаясь предотвратить неминуемое? Сколькоже он отсутствовал? Две недели? Три? Он закрыл глаза, пытаясь представить себелюбимые своды, элегантные, но сдержанные линии арок, ажурную ковку медныхвентиляционных решеток между ними, ряды палаток в зале: вот эта — Женькина, асюда, поближе, его.

Дрезину мягко покачивало в такт убаюкивающему стуку колес, иАртем сам не заметил, как его потянуло в сон. Разница была тем менее заметна,что ему опять снилась ВДНХ.

…Он больше ничему не удивлялся, не прислушивался и непытался понять. Значение его сна скрывалось не на станции, а в туннеле, онточно помнил это. Выйдя из палатки, он сразу направился к путям, спрыгнул внизи пошел на юг, к Ботаническому саду. Кромешная темнота уже не пугала его наэтот раз, страшило другое — предстоящая встреча в туннеле. Кто его ждал там? Вчем был смысл этого события? Почему ему никогда не хватало смелости, чтобывыдержать до конца?

Его двойник, наконец, появился в глубине туннеля — мягкиеуверенные шаги постепенно приближались, как и в предыдущие разы начисто лишаяАртема его решительного настроя. Однако на этот раз он держался лучше, и, хотьколени и дрожали, Артем смог унять озноб и дотерпеть до того момента, как онпоравнялся с невидимым созданием. Покрываясь холодным липким потом, сдержался ине бросился бежать, когда легчайшее колебание воздуха сказало ему, что этотаинственное существо находится в считаных сантиметрах от его лица. — Не беги…Посмотри в глаза своей судьбе… — прошептал ему на ухо сухой шелестящий голос.

И тут Артем вспомнил — да как же он мог забыть об этом впрошлых кошмарах — что в кармане у него лежит зажигалка. Нашарив пластмассовыйкорпус, он чиркнул кремнем, готовясь увидеть того, кто с ним разговаривал.

Он онемел и почувствовал, как его ноги врастают в землю.

Рядом с ним неподвижно стоял черный. Широко открытые темныеглаза без зрачков искали его взгляда.

Артем громко, что было силы, закричал.

— Маменьки грешные! — бабка держалась за сердце, тяжелодыша. — Перепугал-то как, ирод! — Вы простите. Он у нас того… Нервный, —извинялся, обернувшись, Ульман. — Что хоть ты увидел там? — из-под прикрытыхопухших век бабки сквозил любопытный взгляд. — Сон… Кошмар приснился. Извините,— ответил Артем. — Сон?! Ну вы, молодые, впечатлительные, — и она сновапринялась охать и ругаться.

На этот раз, как ни странно, проспал он довольно долго —пропустил даже остановку на Новослободской. И не успел Артем еще вспомнить, чтоже такое важное он понял в конце своего кошмара, как трамвай прибыл на ПроспектМира.

PLAY Атмосфера здесь царила совсем другая, чем наБелорусской. Делового оживления на Проспекте Мира не было и в помине. Затосразу бросалось в глаза большое число военных — спецназовцев и офицеров снашивками инженерных войск. С другого края платформы на путях стояли несколькоохраняемых грузовых мотодрезин с загадочными ящиками, укрытыми брезентом. Взале прямо на полу сидели около полусотни кое-как одетых людей с огромнымибаулами, потерянно озирающиеся по сторонам. — Что здесь происходит? — спросилАртем у Ульмана. — Это не здесь происходит, это у вас, на ВДНХ, — невеселоулыбнулся тот. — Видно, собираются туннели взрывать… Если ваши черные сПроспекта Мира полезут, Ганзе не поздоровится. Наверное, готовят превентивныйудар.