— О мадам, неужели есть на земле существо, болеежестокое, чем господин де Жернанд?

— Ты сама увидишь, Жюстина, пока же приготовься к этомуужасному сюрпризу. Дай мне закончить рассказ о людях, которые скоро прибудут.Виктору, сыну господина де Верней, семнадцать лет, он — копия своей матери;невозможно найти юношу, более красивого, деликатного и очаровательного, я знаютолько одно существо, способное соперничать с ним в красоте… его сеструСесилию, ей четырнадцать лет, можно с уверенностью сказать, что сами богисоздали ее собственными руками, чтобы дать людям представление о своеммогуществе: никогда не встречалось более стройной фигурки, более кроткого иодновременно выразительного личика, более красивых волос и зубов, корочеговоря, не будь ее матери, Сесилия считалась бы самым прекрасным украшениемнашего мира. Так вот, Жюстина, и эти женщина и двое ее прекрасных детей,рожденных ею от супруга, каждый день служат жертвами жестокой похоти этогомонстра… Впрочем, наверное, меньше страдает Виктор, так как яд отцовскогопримера уж изъявил его душу.

— О небо! Вы меня пугаете… Чтобы отец развращал своихдетей… Но стоит ли удивляться таким ужасам мне, — продолжала Жюстина, —мне, которая видела их предостаточно!

— Но эти должны превзойти все, что ты видела. Этотзлодей не довольствуется простым кровосмешением, он позволяет себе чудовищныевещи…

— Что же он делает?

— Он выбирает очаровательнейших детей обоего пола изсамых богатых и знатных семейств и бросает их в жертву своей похоти. Емупомогают в этом ловкость и деньги, и он настолько требователен в отношениивозраста, что если предлагаемый ему предмет хотя бы на один месяц старше семилет, он его тут же отвергает; ты сама понимаешь, Жюстина, что творит эточудовище с бедными детьми. Более половины расстаются с жизнью, и этитрагические последствия питают ненасытное сластолюбие злодея: я слышала, что онне может дойти до кульминации, не будучи уверенным в том, что его гигантскиемужские принадлежности почти наверняка растопчут обреченную розу, котораяразжигает его сладострастную ярость. Он в два раза богаче своего братаблагодаря очень выгодному браку, который он заключил, путешествуя в дальнихстранах, и сомнительным делам, которые принесли ему кучу золота, поэтому можеттратить на свои ужасные утехи неисчислимые средства. Для него ищут жертв вовсех провинциях и тайком доставляют их в фамильный замок Верней, расположенныйв десяти лье отсюда, где он живет много лет. Обыкновенно он привозит с собойнекоторых из этих несчастных детей, и ты увидишь, Жюстина, существовал ликогда-нибудь более ужасный злодей.

Наша сострадательная сирота, придя в ужас от всегоуслышанного, как и следовало ожидать, на следующий же день обратилась к маркизуде Брессаку.

— Сударь, — встревоженно заговорила она, — яслучайно узнала, что моей бедной госпоже грозит большая беда; вы в курсепредстоящего события и можете ли его предупредить?

— Я знаю об этом, — спокойно ответилБрессак, — речь идет о моем дяде, таком же брате моей матери, как Жернанд,которого я не видел ни разу, но много наслышан о его любезности и уме.

— О сударь, эти умные мужчины гораздо опаснее, чемостальные… Они красиво рассуждают о своих извращениях и предаются им безугрызений совести, с ними невозможно иметь дело… Вас соберется четверо злодеевв этом замке, четверо самых отъявленных злодеев, и я представляю, что здесьбудет твориться.

— Очень на это надеюсь, — подтвердилБрессак. — Нет ничего сладостнее, чем встретиться с друзьями, которыеимеют столько общего с вами: можно поведать им свои мысли, свои желания,которые еще сильнее разгораются от того, что вы узнаете нового для себя, можносоперничать друг с другом в изощренности, вдохновлять друг друга, и результатытаких встреч восхитительны.

— Они будут фатальными для моей бедной госпожи.

— Подумай, Жюстина, что для тебя это ничтожество? Когдаты перестанешь быть игрушкой твоего глупого сердца? А если вдруг окажется, чтомоей тетке будет грозить серьезная опасность, уж не собираешься ли ты, как этобыло в случае с моей матерью, рисковать своей жизнью ради нее? Полноте,девочка, откажись по доброй воле от своего добролюбия, вернее от своейглупости, которая так часто тебя подводила! Будь эгоистичной и, следовательно,мудрой, заботься только о себе, прекрати умножать без конца свои горести,взваливая на свои плечи чужие беды. Что значит для тебя жизнь или смертьженщины, к которой тебя поставили в услужение? Что вас объединяет? Неужели тынастолько простодушна, что придумываешь всякие призрачные узы, которые всегдаприводят тебя к несчастью? Погаси свою душу, Жюстина, бери пример с нас,постарайся обратить в удовольствие все, что тревожит твое сердце. Когда ты,подобно нам, достигнешь вершин стоицизма, ты почувствуешь, как из этой апатиирождаются тысячи неведомых наслаждений, бесконечно более восхитительных, нежелите, которые ты находила в своей чудовищно нелепой чувствительности. Неужели тыдумаешь, что в детстве я не имел такого же сердца, как у тебя? Но я раздавилего порывы и в обретенной таким образом сладострастной твердости нашел источникмножества новых удовольствий, ради которых стоило отказаться от прежнихзаблуждений.

— Ах, сударь, я знаю, до чего доходят люди, заглушившиев себе голос совести.

— Это-как раз то, что тебе нужно: только так можнопознать истинное наслаждение, я сам стал счастливым человеком лишь тогда, когданаучился хладнокровно творить любые злодеяния. Пока моя душа, пребывая впеленках, понемногу прислушивалась к тому властному голосу, который ныне звучитво мне, я тоже страдал от ее неуместных движений, и ее часто волновали глупыеугрызения. Но я боролся, я построил принципы из своих заблуждений и толькопосле этого узнал счастье. Из своей души можно сделать все, что угодно: рычагифилософии подвигают ее к нужному состоянию, и то, что внушало нам ужас вдетстве, в зрелом возрасте становится объектом наивысших удовольствий.

— Как, сударь! Вы хотите уверить меня, что никогда нераскаиваетесь в ужасном убийстве собственной матери, которое совершили на моихглазах?

— Имей я десять матерей, я бы всех их уничтожил такимже образом. Нет, Жюстина, то преступление — еще не предел возможностей моейдуши: требуется много других, более выдающихся, чтобы вознести ее на должнуювысоту. А теперь насчет твоих опасений: не вздумай сообщить их Жернанду, егогранитное сердце глухо к порывам чувствительности, и ты можешь жестокопоплатиться. Когда приедет Верней, будь с ним умницей — нежной,предупредительной, покорной, — спрячь подальше твои глупые порывы. Япредставлю ему тебя в выгодном свете, и, быть может, это знакомство будет тебеполезным.

В этот момент к Брессаку вошли четверо юношей и положиликонец беседе, которая была не по вкусу Жюстине, и девушка с облегчениемвздохнула, когда ее прервали.

— Останься, если хочешь, предложил Брессак, принимаясьцеловать педерастов и стаскивать с них панталоны, — хотя ты и женщина, тыне мешаешь моим утехам и можешь даже принять в них участие…