Трисс не успела обдумать странное явление. Она услышаласкрежет окованных железом дверей, донесшийся из темного жерла коридора,зияющего за полуразрушенным порталом. Сбросила накидку, сняла лисью шапочку,быстрым движением головы рассыпала волосы, свою гордость и распознавательныйзнак – длинные, горящие золотом, пушистые локоны цвета свежего каштана.

Цири изумленно вздохнула. Трисс улыбнулась, радуясь эффекту.Прекрасные длинные пушистые волосы были редкостью, признаком положения,статуса, знаком свободной женщины, самой себе хозяйки. Знаком женщинынеобычной, ибо обычные девушки носили косы, обычные замужние женщины покрываливолосы чепчиками либо платками. Дамы знатные, включая и королев, завивали иукладывали волосы. Воительницы стриглись коротко. Только друидки и чародейки,да еще распутницы похвалялись естественными гривами, чтобы подчеркнутьнезависимость и свободу.

Ведьмаки появились, как всегда, неожиданно, как всегда,беззвучно, как всегда, неведомо откуда. Остановились перед ней, высокие,стройные, со скрещенными на груди руками, сместив вес тела на левую ногу, в тойпозиции, из которой – она знала – можно атаковать мгновенно. Цири встала рядомс ними в такой же позе. В своей карикатурной одежонке она выглядела презабавно.

– Приветствуем тебя в Каэр Морхене, Трисс.

– Приветствую тебя, Геральт.

Он изменился. Казалось, постарел. Трисс знала, чтобиологически это невозможно. Да, ведьмаки стареют, но слишком медленно, чтобыпростой смертный или такая молодая чародейка, как она, могли обнаружитьперемены. Но достаточно было одного взгляда, чтобы понять: мутация способназадерживать процесс физического старения, но не психического. Иссеченноеморщинами лицо Геральта было лучшим тому доказательством. Трисс с глубочайшейдосадой оторвала взгляд от глаз ведьмака. Глаз, которые явно видели слишкоммногое. К тому же она не заметила в этих глазах того, на что рассчитывала.

– Приветствую, – повторил он. – Рады видетьтебя.

Рядом с Геральтом стоял Эскель, похожий на Волка, какбрат-близнец, если не считать цвета волос и длинного шрама, уродующего щеку. Исамый младший из ведьмаков в Каэр Морхене – Ламберт, как всегда, с неприятнойухмылкой на лице. Весемира не было.

– Приветствуем и приглашаем войти, – сказалЭскель. – Холодно и дует так, словно где-то висельник завелся. А ты куда,Цири? Тебя приглашение не касается. Солнце пока высоко, хоть его и не видно.Еще можно тренироваться.

– Ай-яй, – тряхнула волосами чародейка. –Похоже, подешевела вежливость в Пристанище ведьмаков. Цири встретила меняпервой, проводила в замок. Ей положено быть со мной…

– Она здесь обучается, Меригольд, – поморщилсяЛамберт, изобразив пародию на улыбку. Он всегда называл ее «Меригольд», без«госпожи», без имени. Трисс не любила этого. – Она ученица, –продолжал Ламберт, – а не мажордом. Встреча гостей, даже столь приятных,как ты, не входит в ее обязанности. Пошли, Цири.

Трисс слегка пожала плечами, прикидываясь, будто не замечаетсмущенных взглядов Геральта и Эскеля. Смолчала. Не хотела смущать их ещебольше. А главное, не хотела, чтобы они поняли, как сильно ее интересует изавораживает эта девочка.

– Я отведу коня, – предложил Геральт, потянувшиськ поводьям. Трисс украдкой подвинула руку, и их пальцы встретились. Взглядытоже.

– Я пойду с тобой, – свободно сказала она. –Во вьюках кое-какие нужные мне мелочи.

– Ты доставила мне несколько неприятных минут, –буркнул он, как только они вошли в конюшню. – Я собственными глазами виделтвое пышное надгробие. Обелиск, увековечивающий твою геройскую смерть в битвеза Содден. Лишь недавно до меня дошли слухи, что это ошибка. Не понимаю, кактебя можно было с кем-то перепутать, Трисс.

– Долгая история, – ответила она. – Прислучае расскажу. А неприятные минуты – ну что ж, постарайся простить меня.

– Нечего тут прощать. Последнее время мне редкодоводилось радоваться, а радость, которую я ощутил, узнав, что ты жива, трудносравнить с какой-либо иной. Разве только с той, какую я испытываю сейчас, глядяна тебя.

Трисс показалось, что в ней что-то разрывается. Страх передвстречей с беловолосым ведьмаком всю дорогу боролся в ней с надеждой навстречу. А потом – это измученное, истощенное лицо, эти всевидящие больныеглаза, слова, холодные и взвешенные, неестественно спокойные, но насыщенныетаким чувством…

Она бросилась ему на шею, сразу, не раздумывая. Схватиларуку, резко завела себе за шею, под волосы. Мурашки побежали у нее по спине,пронзили таким блаженством, что она чуть было не закричала. Чтобы сдержать иприглушить крик, она нашла губами его губы. Прильнула к ним. Она дрожала,крепко прижимаясь к нему, возбуждая и усиливая в себе страсть, забываясь всебольше.

Геральт не забылся.

– Трисс… Прошу тебя…

– Ох, Геральт… Я так…

– Трисс. – Он мягко отстранил ее. – Мы неодни… Сюда идут.

Она взглянула на дверной проем. Тени приближающихсяведьмаков она заметила не сразу, их шаги услышала еще позже. Ну что ж, ее слух,который в принципе она считала обостренным, с ведьмачьим соперничать не мог.

– Трисс, деточка!

– Весемир!

Да, Весемир был действительно стар. Кто знает, не старше ли,чем Каэр Морхен. Но он шел к ней быстрым, энергичным и пружинистым шагом, егорукопожатие было крепким, а руки сильными.

– Рада снова видеть тебя, дедушка.

– Поцелуй меня. Нет, не руку, маленькая чародейка. Рукубудешь целовать, когда я окажусь на смертном одре. А это, похоже, вот-вотслучится. Ох, Трисс, хорошо, что ты приехала… Кто меня вылечит, если не ты?

– Вылечить? Тебя? От чего? Разве что от мальчишескихштучек! Убери руку с моего зада, старец, не то подпалю твою седую бороду!

– Прости. Все время забываю, что ты выросла и я уже немогу сажать тебя на колени и похлопывать. Что же до моего здоровья… Ох, Трисс,старость не радость. Кости ломит так, что выть хочется. Поможешь старику,девочка?

– Помогу. – Чародейка высвободилась из медвежьихобъятий и взглянула на сопровождавшего Весемира ведьмака. Он был молод, казалсяровесником Ламберта. Носил короткую черную бороду, которая, однако, не скрываласильных рябушек после оспы. Это было довольно необычно, потому что ведьмаки,как правило, обладали высоким иммунитетом против заразных болезней.

– Трисс Меригольд. Койон, – представил ихГеральт. – Койон проводит с нами первую зиму. Он с Юга, из Повисса.