не добыл. — Я махнул рукой, девицы понятливо отступили, быстро набросили меховые халаты, подхватили свои вещи и исчезли. — Но есть разговор.

— То есть сам ты других жеребцов не затоптал, так ещё и моих кобылок распугал? Где твоя совесть?

— У некромантов атрофировалась за ненадобностью, — буркнул я и подошёл поближе, чтобы тихо объяснить ситуацию. В конюшне, конечно, никого не было, но мало ли… — Помнишь цветок с магией подчинения?

Пегас мотнул головой, подтверждая, что прекрасно помнит, и переступил копытами.

— Так вот, у меня его спёр какой-то эльф и подарил Янке. Теперь его надо украсть, чтобы он не причинил никому вреда.

— Знаешь что? Воровать невесту — это одно. Это даже благородно. А воровать случайных эльфов я не собираюсь. Да и что ты будешь с ним делать? На опыты пустишь? Дипломатического скандала не боишься? Я, между прочим, эльфийский пегас и издеваться над своими соотечественниками не дам! — тихим шёпотом, раскатившимся на всю конюшню и наверняка за её пределы, произнёс Благороднейший.

— Не эльфа, а цветок, — прямо в ухо пегасу сказал я. Хотя мысль пустить Остролиста на опыты мне понравилась. Почему я сам до этого не додумался?

— Что цветок? — Благороднейший так на меня посмотрел, что захотелось завыть.

— Украсть цветок из сокровищницы. Чтобы он никому не причинил вреда.

— Зачем так сложно, мой юный жеребёнок? Там полно магических ловушек, плюс надо точно рассчитать расстояние, а это непросто даже для пегаса… Женишься на принцессе, а она уже пустит тебя в сокровищницу.

Жениться на принцессе Рьяне Изрийской… Вот на той надменной, холодной девице на троне? Которая за всё время, что я был в зале, ни одного слова не сказала, только заученно улыбалась, кивала и, совершенно точно, скучала?

Нет уж. Я представлял свою семейную жизнь иначе. С девушкой, с которой можно поговорить по душам, посмеяться и погрустить. Поделиться сомнениями и радостями. Которая была нужна мне, и которой был нужен я. С той, от кого веяло летним теплом Приграничья.

От принцессы веяло разве что холодом. Или это я стоял на сквозняке? И представить её можно было только равнодушно кивающей мне при встрече в коридорах замка. Нет, спасибо, мне такая семья не нужна.

Ради своей Янки я готов был переехать в снежную Изрию, но ради совершенно незнакомой девицы…

— Исключено, — коротко ответил я.

— Исключено, — также коротко ответил пегас.

— Что?

— Что?

— Ты мне не поможешь?

— Сам себе помоги. — И Благороднейший повернулся ко мне… кхм… хвостом.

— Ты не понимаешь! Чары могут подчинить её, и она выйдет замуж за эльфа-клептомана!

— Так иди и убеди, что твоя эльфовость более эльфовая и воруешь ты круче, — едва обернулся на меня пегас. — К тому же если она любит, то никакие чары её не подчинят.

— Я вообще не эльф! И не ворую! — против воли возразил я, хотя понимал, что Благороднейший просто подначивает. А потом всё-таки озвучил свои сомнения: — И дело в том… Янка меня уже забыла, похоже… — в голосе внезапно прозвучали такие горечь и грусть, что даже Благороднейшего проняло. Тот повернулся и тяжело вздохнул.

— Прошлое никуда не девается. Просто напомни ей.

Морда коня приобрела такое же печальное выражение, какое было, наверное, и на моей. Тьфу! Не морде! На моём лице! Пегас тут же встряхнулся, разгоняя тоску, и толкнул меня к выходу.

— В общем, покажи там всем, что такое настоящая любовь. Делать за тебя работу я не буду. Всё сам. Вот этими смешными маленькими лапками… Как там? Руками, вот.

Я пытался сопротивляться, но Благороднейший всё-таки вытолкал меня за дверь. И я снова оказался на ледяном ветру. Таком холодном, словно сама смерть обняла. Умершие именно так это и описывали — лютый мороз, что аж сердце останавливается.

Сердце у меня пока не остановилось, но болело оттого, что я совершенно не понимал ни своих чувств, ни чувств Янки, ни хочу ли я участвовать в отборе, ни тем более хочет ли этого она. На душе было темно и стыло, как изрийской зимней ночью.

Но как бы то ни было — цветок в замок притащил я. И эту ошибку должен был исправить именно я. А стоя возле конюшни, сделать это было не возможно.

Я выдохнул изо рта белый пар, кивнул сам себе и пошёл обратно в зал.

* * *

Вейн Верлинг

Не знаю, что я пропустил, но люди в зале выглядели взбудораженными. Судя по шепоткам, выгнали кого-то из потенциальных женихов. Было интересно почему, но не настолько, чтобы расспрашивать.

По ступенькам к трону поднимался очередной жених, а скоро и я сам должен буду проделать поднадоевшую всем процедуру. Вот и докатились. Вейн Верлинг — один из множества кандидатов в женихи, а недавно был единственным.

От этого стало горько и противно. И даже не столько от себя, сколько от всего происходящего. Ладно бы все принцы, торговцы, маги и так далее любили Рьяну, так нет же — союз был обычной сделкой. Очевидно, что никого из присутствующих не любила и Янка. Так зачем всё это? Как будто кобыле выбирают подходящего жеребца для улучшения породы.

Тьфу! Почему кобыла-то? Надо меньше слушать Благороднейшего!

От тяжёлых мыслей отвлёк лязг металла — северный варвар стучал оружием в щит и даже, кажется, его грыз. К счастью, свадебный танец перед избранницей прервала доблестная стража, которой удалось утихомирить и увести гороподобного рыжего мужика.

В зале воцарилась тишина. После шумного представления она казалась воистину оглушительной.

— Кто ещё желает претендовать на руку принцессы Рьяны Изрийской? — разнёсся над собравшимися голос глашатая.

На лице короля и Янки отразилась явная радость, которую ни он, ни она не смогли скрыть. А я вдруг ясно понял, что не хочу участвовать в этом балагане. Да и что подарить? Из дома я прихватил только старую книжку. Лет семь назад я взял её в Приграничьи, а потом подарил копию Янке, чтобы мы могли читать одни и те же истории зимой. Такой подарок был хорош для девушки, к которой я мчался, но не для принцессы, заваленной сокровищами так, что ступить некуда.

Нет. Я не пойду. А что до цветка… В сокровищнице от него никакого вреда не будет. Моё стремление убрать за собой — всего лишь академическая привычка уничтожать результаты неудачных экспериментов.

Загудели какие-то странные дудки. От громкого протяжного звука я чуть не подпрыгнул. Народ зашушукался, а принцесса встала, чтобы покинуть зал первой. Взяла в руки подушечку, на которой лежал пушистый комок. Фиби? Почему я её до этого не замечал?

Шаг. Ещё. Принцесса