— Ага, — с легкостью соврала Женька, вызвав темсамым в моей душе гневный протест.

— Я думала, никто не знает… Верочка даже с прежнейработы ушла, и квартиру поменяли… У нее детей быть не могло, это она еще дозамужества знала, и Игорь знал, она его предупредила сразу. И первые три годаони жили хорошо, а потом…

— Вере очень хотелось ребенка? — подсказала я, аНаташа вдруг поморщилась:

— Тут дело вот в чем… то есть вряд ли бы она решилась,но Игорь…

— Он хотел детей?

— Нет, не хотел. — Наташа посмотрела на нас инахмурилась. — Тут другое…

— Что другое? — не поняла Женька, демонстрируяредкую бестолковость, хотя мне уже все стало понятно.

— У Игоря появилась женщина, точнее, женщины. Одна,другая, в общем, он увлекался. Вера винила себя и… Да что я вам рассказываю,сами все прекрасно понимаете. Она жила, как на вулкане, забеременеет одна изего красоток, и он Верочку бросит, ведь там ребенок, а здесь… Только зря онабоялась: дети ему без надобности. Он, как все мужики, эгоист до мозга костей, яей сто раз говорила… — Наталья заплакала, а мы сидели молча, боясь своимивопросами ее спугнуть. — В общем, Вера решила взять ребенка в детскомдоме. Игорь был против. Отношения вконец испортились, одно время я думала, чтоони разойдутся. И вдруг он согласился. Они взяли девочку, месячную, и, неповерите, все наладилось. Игорь к ней привязался, а про Веру и говорить нечего.А Лелька такое чудо, господи, да ее все любили…

Что да, то да, мы с Женькой тому пример, Лелькаочаровательный ребенок, ее общество никогда не было в тягость и даже совсемнаоборот.

— Ты думаешь, это Лелькина мамаша вдругобъявилась? — спросила Женька.

— Не знаю, Верочка перед похищением говорила, будто ейкажется, что за ними кто-то следит. И я, и Игорь над ней подшучивали. И вдруг…

— А кто мать ребенка?

Наташа пожала плечами.

— Какая-то потаскушка, родила в девках, молодая, на чтоей ребенок? Вот и оставила. У Игоря во втором роддоме тетка главврач. Она ипомогла, удочерение — дело хлопотное. Мать от девочки официально отказалась ипретендовать на Лельку не имеет права. Нас уверяли, что она никогда не узнает,где ее ребенок, и вот… Как-то она узнала…

— Конечно, в милиции ничего рассказывать нестали, — вздохнула я.

— Не стали. — Наташа вытерла глаза платком изакусила губу. — Хоть я и говорила, что надо рассказать, они ее найдут иЛельку отыщут. А Игорь был категорически против, мол, узнают и непременнокто-нибудь ребенку расскажет.

— Но ведь это безумие… — начала я, но Женька перебила:

— Сегодня Игорь пытался разыскать мать?

— Да.

— И что? — Ничего, — покачала головойНаташа. — Найти ее он не смог.

— Выходит, Игорю известно, кто мать?

— Кажется.

— Что значит «кажется»? Он знает или нет? —напирала Женька.

Это в ней репортерская настырность разыгралась, при этомсострадание к собеседнику начисто отсутствовало. В доме повешенного не говорято веревке — известная истина, но журналисты как раз наоборот, только об этойсамой веревке и способны говорить. Наташа то ли растерялась, то ли по какой-тоневедомой причине решила, что Женька имеет право так с ней разговаривать, ипокорно отвечала. Скорее всего, она считала, что сестра с мужем не правы, держав секрете сведения шестилетней давности, и искренне хотела помочь девочке. Мытоже хотели помочь, поэтому я не стала одергивать Женьку, а просто сидела ислушала.

— Игорь ничего никому не объяснял. Вы же видите, вкаком он состоянии. Удивляюсь, как он выдерживает такое напряжение. Ни на минутуне прилег. Он очень любил Лельку, то есть он очень ее любит, — испуганнопоправила себя Наталья. — Как думаете, это мать похитила ребенка? —жалобно спросила она.

— Похоже на то, — кивнула Женька и торопливоподнялась из-за стола.

— Вы куда? К Вере поедете?

— Попробуем отыскать эту чокнутую мамашу.

— Но Игорь…

— Игорь сам по себе, а у нас свой метод, и, честноговоря, срабатывает. По крайней мере, менты от нас поотстали.

Женька направилась к входной двери, и я следом за ней.

— В роддом поедем? — спросила я, устраиваясь в«Фольксвагене».

Подружка, взглянув на часы, кивнула:

— Если не застанем тетку Игоря на работе, придетсяехать к ней домой. Ты с ней знакома?

— Виделись несколько раз, Дунаевых она навещаетнечасто, но в Веркин день рождения точно была.

— Я с ней по работе встречалась. О роддоме статьюписала, у них там все трубы полопались, а властям это до лампады. После статьизашевелились и ремонт сделали.

— И ты надеешься, что из-за этого тетка Игоря будет стобой откровенничать?

— Я надеюсь, что она поймет: мы хотим найти ребенка. Акак, кстати, зовут тетушку? Римма…

— Сергеевна, — подсказала я.

— Точно.

До роддома номер два было совсем недалеко, и минут черездесять мы уже сворачивали к свежевыкрашенному двухэтажному зданию с широкимкрыльцом. Слева стоянка для машин, справа клумбы, ухоженные и по случаю жарынедавно политые.

— Чувствуется хозяйская рука, — похвалила Женька испросила с сомнением: — Как считаешь, она нас сразу пошлет или хотя бывыслушает?

— Сейчас узнаем, — пожала я плечами.

Римму Сергеевну пришлось ждать минут двадцать. Она появиласьв конце коридора, издалека увидела нас и улыбнулась, потом, точно вспомнив, чтодля улыбок время неподходящее, нахмурилась и кивнула:

— Здравствуйте, девочки. Ко мне? Проходите в кабинет,там удобнее.

Ласковый прием рождал в душе надежду, что мы приехали сюдане зря. Мы с Женькой вопросительно переглянулись, и я начала: — РиммаСергеевна, вы, конечно, знаете, что произошло?

— Да, я то и дело звоню… чудовищно… бедная Верочка…Игорь… не представляю, как они держатся. Я была у них в понедельник и сегодняопять собираюсь.

— Римма Сергеевна, Игорь и Вера подозревают, чторебенка могла похитить мать Лельки. — Женщина даже бровью не повела,смотрела выжидающе и вопросов задавать не собиралась. — Сегодня утромИгорь куда-то уезжал, думаю, пытался разыскать эту женщину…