То, что Брэд сказал позавчера, показалось мне остроумным, ноя не слишком этим восхищался, ведь, как гласит пословица, даже остановившиесячасы два раза в день показывают точное время. Он сказал мне:

«Поли, тебе повезло, что у тебя нет болезни Альцгеймера».Мне не нравилось, что Брэд называет меня «Поли», но он все равно продолжалназывать меня так, и мне надоело просить не делать этого. Есть пара пословиц,которые вполне применимы к Брэду Долану:

«Можно завести лошадь в воду, но нельзя заставить ее пить» –это одна, а вторая: «Можно нарядить, но нельзя с ним выйти». Своейбестолковостью он тоже был сродни Перси.

Когда Брэд сказал насчет Альцгеймера, он мыл шваброй полсолярия, где я просматривал уже написанные страницы. Их набралось много, и ядумаю, будет еще больше, пока я доберусь до конца.

– Ты знаешь, что такое болезнь Альцгеймера?

– Нет, – сказал я. – Но ведь ты мне расскажешь, Брэд?

– Это СПИД у пожилых людей, – объяснил он и разразилсясмехом: ха-ха-ха-ха, совсем как над своими идиотскими анекдотами.

Я не смеялся – то, что он сказал, меня слегка задело. У меняне было болезни Альцгеймера, хотя здесь, в прекрасном местечке Джорджия Пайнз,много страдающих ею. Сам же я страдал обычным старче-ским склерозом. А это –проблема вспомнить скорее «когда», чем «что». Просматривая уже написанное, яподумал, что помню все, что произошло в далеком тридцать втором, а вотхронология событий несколько перепуталась в моей голове. Но все равно, еслиследить, то, надеюсь, смогу и это восстановить. Более или менее.

Джон Коффи появился в блоке "Г" и на Зеленой Милев октябре того года, осужденный за убийство девятилетних девочек-близняшекДеттерик. Это – моя главная веха, и если отталкиваться от нее, все будетнормально. Вильям Уортон – Буйный Билл – пришел после Коффи, Делакруа – раньше.А еще раньше – мышь, которую Брутус Ховелл, для друзей «И ты, Брут», назвалВилли-Пароход, а Делакруа перекрестил в Мистера Джинглза.

Как ни называй ее, но мышь появилась первой, даже раньшеДэла, ведь еще стояло лето, когда он поступил, и у нас тогда было двазаключенных на Зеленой Миле: Вождь – Арлен Биттербак и Президент – АртурФландерс.

Эта мышь. Эта проклятая мышь. Делакруа ее любил, а вот Персисовсем наоборот.

Перси ненавидел ее с самого начала.

Мышь появилась снова дня через три после того, как Персипрогнал ее в первый раз. Дин Стэнтон и Билл Додж говорили о политике, а в тегоды это значило, что они обсуждали Рузвельта и Гувера – Герберта, а вовсе неДж. Эдгара. Они ели печенье из коробки, купленной Дином у старого Тут-Тута часназад. Перси стоял в дверях кабинета, слушал и отрабатывал короткие выпадысвоей любимой дубинкой. Он вытаски-вал ее из дурацкого самодельного чехла,жонглировал ею (вернее, пытался, чаще всего он ронял ее, но она не падала,потому что висела на петле у него на кисти), потом снова совал в чехол. В туночь я не дежурил, но получил полный отчет на следующий вечер от Дина.

Мышь прошла по Зеленой Миле, как и раньше, семеня,останавливаясь и словно проверяя пустые камеры. Потом направилась вперед,ничуть не смущаясь, словно знала, что впереди долгий путь, и была готова егопройти.

На этот раз не спал Президент, он стоял у двери камеры. Этотпарень был что надо, умудрялся выглядеть опрятно даже в тюремной робе. По еговиду мы знали, что Олд Спарки не для него, и оказались правы – не прошло инедели после того, как Перси прогнал мышь во второй раз, как Президентузаменили смертный приговор пожизненным заключением, и он присоединился ко всемостальным.

– Эй, – позвал он. – Да здесь мышь! Ребята, что у вас здесьза заведение?

Он смеялся, но Дин сказал, что Президент был слегкавозмущен, как будто смертного приговора недостаточно, чтобы вывести его изсебя. Он был главой регионального общества под названием Ассоциация торговцевнедвижи-мостью Среднего Юга, и ему хватило ума вытолкнуть своего престарелогоотца-маразматика из окна третьего этажа, а потом получить двойную страховку.Вот здесь он был неправ, хотя и не очень.

– Заткнись, верзила, – сказал Перси, но как-то машинально.Его взгляд был прикован к мыши. Он уже засунул дубинку в чехол и доставал одиниз журналов, но теперь бросил его на стол дежурного и, выхватив дубинку, сталпостукивать ею по костяшкам пальцев левой руки:

– Сукин сын, – проговорил Билл Додж. – Я никогда не виделздесь мышей.

– Она такая симпатичная, – сказал Дин, – и совсем не боится.

– Откуда ты знаешь?

– Она приходила раньше. Перси тоже ее видел. А Брут назвалВилли-Пароходом.

Перси фыркнул, но промолчал. Он все быстрее постукивалдубинкой по руке.

– Посмотри, – сказал Дин. – Она уже подходила почти к самомустолу. Давай посмотрим, а вдруг опять появится.

Она подошла, далеко обойдя Президента, как будто ей ненравился запах отцеубийцы. Она проверила две пустые камеры, даже залезла подкойку понюхать, потом вернулась на Зеленую Милю. А Перси все стоял, барабаня ибарабаня, ничего не говоря, желая проучить эту мышь, заставить пожалеть, чтовернулась.

– Хорошо, ребята, что этого мышонка вам не надо сажать наОлд Спарки, – заметил Билл с неожиданным интересом. – Вам пришлось быповозиться, пристегивая лапки и надевая шлем.

Перси опять промолчал, но очень медленно зажал дубинку междупальцами, словно сигару.

Мышь остановилась там же, где раньше, менее чем в метре отстола дежурных, глядя на Дина, как узник за решеткой. Она взглянула на Билла,потом снова переключила внимание на Дина. Перси она словно и вовсе не заметила.

– Какая смелая маленькая чертовка, я должен ей это дать, –воскликнул Билл. Он слегка повысил голос. – Эй, эй! Вилли-Пароход!

Мышь чуть шевельнулась и навострила уши, но не убежала идаже не проявила к этому ни малейшего желания.

– Теперь смотри, – сказал Дин, вспоминая как Брут скормил ейкусочек бутерброда с солониной. – Я не знаю, повторит она это или нет...

Он отломил кусочек крекера и уронил его прямо перед мышью.Она только посмотрела своими острень-кими черными глазками на оранжевыйкусочек, ее усики зашевелились, когда она принюхивалась. Потом взяла крекерлапками, села и начала есть.

– Провалиться мне на этом месте! – воскликнул Билл. – Есттак аккуратно, как приходский священник в субботний вечер.

– А мне больше напоминает негра, который ест арбуз, – сказалПерси, но никто из охранников не обратил на него внимания. Вождь и Президенттоже пропустили его замечание мимо ушей. Мышь покончила с крекером, нопродолжала сидеть, словно балансируя на пружинке своего хвоста и глядя снизувверх на великанов в синем.