В углу, привалившись спиной к стене, на полу сидела усохшаямумия женщины. В одной руке она сжимала толстый фломастер, в другой —пластиковую бутылку. Обклеенные линолеумом стены были сверху донизу исписаныаккуратным женским почерком. Сквозь толстое стекло окошка просматривалосьпространство перед входом на станцию. На полу валялась пустая пачка из-подтаблеток, яркие обертки от шоколада, железные банки из-под газировки, а в углустоял приоткрытый сейф. Трупа Артем не испугался, только ощутил, как теплойволной накатила жалость к неизвестной девушке. Ему почему-то показалось, чтоэто непременно должна быть именно девушка.

Снова послышался крик летучей бестии, а потом на крышуобрушился мощный удар, от которого киоск заходил ходуном. Артем упал на пол,выжидая. Атаки не повторялись, визг раздосадованной твари стал отдаляться, и онрешился встать на ноги. По большому счету, он мог прятаться в своем укрытиисколько угодно — ведь оставался же в неприкосновенности труп девушки все этовремя, хотя охотников полакомиться им вокруг наверняка хватало. Можно было,конечно, попытаться убить или хотя бы ранить чудовище, но тогда пришлось бывыходить наружу. А если он промахнется, или бестия окажется покрыта броней, наоткрытой местности второго шанса ему уже не представится. Разумнее будетдождаться Ульмана. Если тот еще жив.

Чтобы отвлечься, Артем начал читать надписи на стенах.

«… Пишу потому что скучно, и чтобы не сойти с ума. Уже тридня сижу в этом ларьке, на улицу выйти боюсь. На моих глазах десять человек,которые не успели добежать до метро, задохнулись и до сих пор лежат прямопосреди пятачка. Хорошо, успела прочитать в газете, как проклеивать скотчемшвы. Жду, пока ветер отнесет облако, писали, что через день опасности уже небудет.

9 июля. Пробовала попасть в метро. За эскалатором начинаетсякакая-то железная стена, не могла поднять, сколько ни стучала, никто не открыл.Через 10 минут мне стало очень плохо, вернулась к себе. Вокруг много мертвых.Все страшные, раздулись, воняют. Разбила стекло в продуктовой палатке, взялашоколад и минералку. От голода теперь не умру. Почувствовала себя ужаснослабой. Полный сейф долларов и рублей, а делать с ними нечего. Странно.Оказывается, просто бумажки.

10 июля. Продолжили бомбить. Справа, с Проспекта Мира целыйдень слышался страшный грохот. Странно. Я думала, никого не осталось, но вчерапо улице на большой скорости проехал танк. Хотела выбежать и помахать рукой, ноне успела. Очень скучаю по маме и Леве. Целый день рвало. Потом уснула.

11 июля. Мимо прошел страшно обожженный человек. Не знаю,где он прятался все это время. Он все время плакал и хрипел. Было оченьстрашно. Ушел к метро, потом слышала громкий стук. Наверное, тоже стучался вэту стену. Потом все затихло. Завтра пойду смотреть, открыли ему или нет»

Палатку сотряс новый удар — чудовище не желало отступатьсяот своей добычи. Артем пошатнулся и чуть было не повалился на тело, еле-елесумел удержаться, схватившись руками за прилавок. Пригнувшись, он подождал ещеминуту, потом продолжил читать.

«12 июля. Не могу выйти. Бьет дрожь, не понимаю, сплю я илинет. Сегодня час разговаривала с Левой, он сказал, что скоро женится на мне.Потом пришла мама, у нее вытекли глаза. Потом снова осталась одна. Мне такодиноко. Когда уже все закончится, когда нас спасут? Пришли собаки, едят трупы.Наконец, спасибо. Рвало.

13 июля. Еще остаются консервы, шоколад и минералка, но ужене хочу. Пока жизнь вернется в свою колею, пройдет еще не меньше года.Отечественная война шла 5 лет, дольше ничего не может быть. Все будет хорошо.Меня найдут.

14 июля. Больше не хочу. Больше не хочу. Похороните меняпо-человечески, не хочу в этом проклятом железном ящике… Тесно. Спасибофеназепаму. Спокойной ночи»

Рядом были еще какие-то надписи, но все больше бессвязные,оборванные, и рисунки: чертики, маленькие девочки в больших шляпах или бантах,человеческие лица.

Она ведь и всерьез надеялась, что кошмар, который ейдовелось пережить, скоро кончится, подумал Артем. Год-два, и все вернется накруги своя, все будет как прежде. Жизнь продолжится, и о случившемся всезабудут. Сколько лет прошло с тех пор? За это время человечество толькоотдалилось от возвращения на поверхность. Могла ли она помыслить, что выживуттолько те, кто тогда «успел спуститься в метро» — и немногие счастливчики,которым, в нарушение инструкций и уставов, открывали двери в последующиенесколько дней?

Артем подумал о себе. Ему всегда хотелось верить, чтооднажды люди смогут подняться из метро, чтобы снова жить как прежде, чтобывосстановить величественные строения, воздвигнутые их предками, и поселиться вних, чтобы не щурясь, смотреть на солнце и дышать не безвкусной смесьюкислорода и азота, пропущенной через фильтры противогаза, а с наслаждениемглотать воздух, раскрашенный ароматами растений… Сам он не знал, как они раньшепахли, но это должно было быть прекрасно — особенно цветы, про которые вспоминалаего мать.

Но глядя на высохшее тело неизвестной девушки, которая так ине дождалась того дня, когда кошмар окончится, он начинал сомневаться, что исам сможет дожить до этого. Чем его надежда увидеть возвращение прежней жизниотличается от ее уверенности в том, что это непременно случится — и уж никак непозже, чем через 5 лет? За годы в метро человек не накопил сил, чтобы стриумфом подняться вверх по ступеням сияющего эскалатора, везущего его к былоймощи и великолепию. Напротив, он измельчал, привык к темноте и тесноте.Большинство уже позабыло за никчемностью о некогда абсолютной властичеловечества над миром, некоторые продолжали тосковать по нему, другиепрокляли. За кем из них было будущее?

Снаружи раздался гудок. Артем бросился к окну: на пятачкеперед киосками стояла машина крайне необычного вида. Автомобили ему уже ираньше приходилось видеть — сначала в далеком детстве, потом на картинках ифотографиях в книгах, и наконец, во время своего предыдущего подъема наповерхность. Но ни один из них не выглядел так, наверное поэтому-то он и нерешился сразу выбежать навстречу. Здоровенный шестиколесный грузовик былвыкрашен в красный цвет. За большой двухрядной кабиной начинался размещалсяметаллический фургон, вдоль борта шла белая линия, а на крыше громоздилиськакие-то трубы. Кроме того, там же были установлены и две круглых склянки, вкоторых вертелись, мигая, синие лампы.