Присяжные уже давно разошлись, а мы с Дот всесидим в опустевшем зале и обсуждаем то, что происходило здесь в последние двадня. Неопровержимо доказано, что Дот права, а страховая компания виновна, норадости мы не испытываем. Дот сойдет в могилу, продолжая терзаться оттого, чтоне сумела отстоять своего мальчика.

По её словам, дальнейший ход процесса ейбезразличен. Она выполнила свой долг. Ей хочется уехать домой и больше никогдасюда не возвращаться. Я объясняю, что это невозможно. Мы преодолели толькополовину пути. Нужно потерпеть ещё несколько дней.

Строя предположения о том, какую тактикузащиты выберет Драммонд, я теряюсь в догадках. Вызвав свидетелей из«Прекрасного дара жизни» и попытавшись хоть немного обелить компанию, онрискует нарваться на ещё более крупные неприятности. Мне достаточно толькоизвлечь на свет божий раздел «Ю» и начать задавать нацеленные вопросы. Вполневероятно, что, если копнуть глубже, то вскроются ещё более отъявленное вранье иещё более гнусные делишки. А вывести негодяев на чистую воду позволит толькоперекрестный допрос.

В списке людей, которых Драммонд может вызватькак свидетелей, значится восемнадцать фамилий. Я ломаю голову, кого онпригласит в первую очередь. Когда я выстраивал обвинение, мне было куда проще —я знал все наперед: и имя очередного свидетеля и содержание очередногодокумента. Теперь все переменилось. Я должен действовать — и не мешкать.

Поздно вечером я звоню в Висконсин МаксуЛевбергу и с пылом излагаю события двух предшествующих дней. Макс делится сомной советами и предположениями насчет дальнейшего хода событий. Он страшновозбужден и добавляет, что, возможно, примчится одним из ближайших рейсов.

До трех ночи я слоняюсь по своей берложке,разговаривая сам с собой и пытаясь представить, что замышляет Драммонд.

* * *

В половине девятого, войдя в зал суда, я сразусталкиваюсь с приятным сюрпризом в лице Купера Джексона. Он знакомит меня сдвумя адвокатами из Роли, Северная Каролина. Оба специально прилетели на мойпроцесс. Оживленно расспрашивают, как мои дела. Я сдержанно излагаю свою версиюхода событий. Один из адвокатов присутствовал здесь в понедельник, и на егоглазах разворачивалась драма под названием «раздел «Ю»». Пока на всю троицу имизвестно примерно о двадцати исках, выдвинутых к «Прекрасному дару», но газетыто и дело сообщают о новых исках. Все трое начинают подготовку к коллективномупроцессу.

Купер протягивает мне какую-то газету иинтересуется, читал ли я уже, что там написано. Это вчерашний выпуск«Уолл-стрит джорнал», на передней полосе которой помещена статья, посвященная«Прекрасному дару жизни». Я отвечаю, что не только не читал газету, но не знаюдаже, какой сегодня день. Моим коллегам это очень даже понятно.

Я быстро пробегаю глазами статью. Онапосвящена растущему количеству жалоб на компанию «Прекрасный дар жизни», научастившиеся случаи отказов платить по заявлениям. Подано уже множество исков.В последнем абзаце вскользь упомянуто о том, что в Мемфисе предпринят судебныйпроцесс против «Прекрасного дара жизни», за исходом которого они внимательноследят, поскольку на нем может быть вынесен первый обвинительный вердикт свнушительными санкциями.

Я заглядываю в кабинет Киплера и показываюстатью, но судья невозмутим. Он просто осведомится у присяжных, видели онистатью или нет. В течение всего процесса они не имеют права читать газеты.Впрочем, мы оба сомневаемся, что кто-то из наших присяжных читает «Уолл-стритджорнал».

* * *

Первый свидетель защиты — Андре Уикс,заместитель комиссара штата Теннесси по страхованию. Это влиятельный бюрократиз департамента страхования, свидетель, к услугам которого Драммонду доводилосьприбегать и прежде. Его задача — показать, что государственная машинаподдерживает защиту.

Уикс — весьма презентабельный, с иголочкиодетый мужчина лет сорока, улыбчивый, с открытым взглядом и располагающим кдоверию лицом. Вдобавок, что весьма принципиально: он не служит в «Прекрасномдаре жизни». Драммонд задает ему массу ничего не значащих вопросов о функцияхдепартамента страхования, пытаясь представить дело таким образом, будто ребятаиз департамента тиранят всю страховую отрасль, а несчастные страховые компании— так и вовсе попирают ногами. Из того, что «Прекрасный дар жизни» цветет ипахнет, вытекает, что служат в страховой компании одни паиньки. В противномслучае головорезы из страхового департамента давно впились бы в их шеи мертвойхваткой.

Драммонд тянет время. Ему нужно утопить жюри вводопаде никчемных показаний, чтобы присяжные хоть немного забыли кошмар двухпоследних дней. Он переливает из пустого в порожнее. Медленно двигается, едваворочает языком, рожая в час по чайной ложке — ну точь-в-точь одряхлевшийпрофессор. Талантливый лицедей. Будь в его распоряжении хоть мелкие козыри, мнепришлось бы туго.

Он показывает Уиксу страховой полис Блейков,после чего целых полчаса уходит на то, чтобы втолковать присяжным, как любойполис, каждый полис должен получить одобрение со стороны департаментастрахования. Особый акцент делается на слове «одобрение».

Поскольку с протестами я не вылезаю, у меняостается время вертеть головой. Я слежу за присяжными, некоторые из которых тои дело посматривают на меня. Они на моей стороне. Я замечаю в зале незнакомцев,молодых людей в добротных костюмах. Купер Джексон со своими дружкамирасположился на заднем ряду, возле дверей. Зевак в зале мало — человекпятнадцать. Ничего удивительного — редко кто тратит время на процессы погражданским делам.

По прошествии полутора часов, в течениекоторых Уикс пояснял, как функционирует сложный механизм муниципального надзоранад страхованием, присяжные откровенно позевывают. Драммонду на это наплевать.Он из кожи вон лезет, чтобы растянуть процесс, добиться продолжения его и наследующей неделе. Наконец, ближе к одиннадцати, он отпускает свидетеля, ноутреннее заседание уже угроблено. Мы прерываемся на пятнадцать минут, послечего наступает мой черед поудить рыбку в мутной воде.

На перекрестном допросе Уикс показывает, что внастоящее время в штате действует около шестисот страховых компаний, штатруководимого им департамента состоит из сорока одного служащего, восемнадцатьиз которых занимаются непосредственно страховыми полисами. Он с неохотойпризнает, что у каждой из шести сотен страховых компаний имеется около десяткаразных форм полисов, а всего в картотеке его ведомства числится таким образомоколо шести тысяч вариантов. Не говоря уж о том, что формы эти без концамодифицируют и изменяют.