Мы тратим на статистику ещё немного времени, врезультате чего мне удается доказать, что море бумаг, захлестнувшее страховуюотрасль, делает невозможным контролировать её деятельность. Я передаю Уиксуполис Блейков. Заместитель комиссара говорит, что уже знаком с ним, ноподчеркивает, что проверял полис лишь в процессе подготовки к судебному процессу.Я задаю ему вопрос про формулировку пункта о еженедельных взносах пристраховании от несчастного случая. Полис в его руках вдруг сразу тяжелеет, Уикслихорадочно листает страницы, надеясь побыстрее отыскать нужный пункт. Ему этоне удается. Он суетится, нервничает и наконец счастье ему улыбается. Ответдовольно близок к истине, и я не возражаю. Затем я спрашиваю, каким образомданный полис предусматривает смену бенефициария, в данном случае — лица, впользу которого заключается договор о страховании. Уикс так долго роется вбумагах, что я даже проникаюсь к нему жалостью. Все ждут. Присяжныенедоумевают. Киплер ухмыляется. Драммонд кипит от злости, но руки у негосвязаны.

Наконец Уикс отвечает, но правильность егослов уже никого не волнует. Своего я добился. Затем я кладу перед собой на столоба руководства в зеленых переплетах, словно собираюсь поговорить с Уиксом оних. Все пристально следят за мной. Взяв руководство для отдела заявлений, яспрашиваю Уикса, просматривает ли он хоть изредка внутренние наставлениястраховых компаний по рассмотрению заявлений страхователей. Уикс уже собираетсяответить утвердительно, как вдруг, наверное, вспоминает про раздел «Ю». И —дает отрицательный ответ. Я, разумеется, потрясен. Задаю ему нескольконелицеприятных вопросов, после чего перевожу дыхание. Ущерб причинен и занесенв протокол.

Затем я спрашиваю Уикса, известно ли ему, чтокомиссар штата Флорида по страхованию в настоящее время расследует деятельность«Прекрасного дара жизни». Уикс впервые слышит об этом. А как насчетаналогичного расследования, предпринятого в Южной Каролине? И это для негоновость. Может, он хотя бы про Северную Каролину слыхал? Да, какие-то слухи доего ушей доходили, но никаких документов Уикс не видел. А как насчет Кентукки?Джорджии? Нет, и (это занесено в протокол) его мало волнует, что делается вдругих штатах. И на том спасибо, говорю я, и мы расстаемся.

* * *

Следующий свидетель Драммонда также не состоитна службе у «Прекрасного дара жизни», хотя вполне мог бы. Зовут его ПейтонРейски, а полный его титул звучит так: исполнительный директор и президентНационального страхового объединения. У него внешность и повадки весьма важнойперсоны. Мы быстро выясняем, что штаб-квартира его организации размещается вВашингтоне и финансируется страховыми компаниями, интересы которых ипредставляет на Капитолийском холме. Типичная шайка зажравшихся лоббистов. Пословам Рейски, они там вкалывают денно и нощно, не щадя животов своих, во имясправедливого отношения к представителям страхового бизнеса.

Одно влечет за собой другое, и допроснеимоверно растягивается. Рейски принес присягу в половине второго, а к двумчасам мы успеваем выяснить лишь то, что НСО — истинные и бескорыстные спасителичеловечества. Капелла херувимов!

Рейски предается любимому занятию уже тридцатьлет, и мы долго копаемся в его родословной и послужном списке. Драммондпытается убедить присяжных, что перед ними классный специалист, доскональноразбирающийся в любых мелочах страхового бизнеса. Я не возражаю. Я ознакомилсяс показаниями Рейски на другом судебном процессе и считаю, что он мне вполне позубам. Лишь кудеснику по силам оспорить значимость изъятых разделов «Ю».

Рейски уверенно ведет нас по лабиринтамбюрократии, поясняя, как должна на деле функционировать сложная системарассмотрения заявлений. Драммонд с серьезным видом кивает — можно подумать, чтооба сейчас разоблачают наши происки. И, угадайте, к чему они клонят?Оказывается, заявление Блейков рассматривалось в «Прекрасном даре жизни» в полномсоответствии с официальными требованиями! Или почти в полном. Скажем,пару-тройку мелких ошибочек при этом, возможно, и совершили, но иначе в столькрупных компаниях и быть не может. Главное, что никаких мало-мальски серьезныхпросчетов допущено не было.

По мнению Рейски, «Прекрасный дар жизни»вправе отказать Блейкам в иске из-за несусветных размеров затребованнойкомпенсации. Он торжественно объясняет, что никакой нормальный человек,еженедельно расходующий на поддержание страховки всего восемнадцать долларов,не вправе рассчитывать на компенсацию — пусть даже на пересадку костного мозга— в размере двухсот тысяч долларов. Смысл подобного полиса состоит в том, чтобыобеспечить некую поддержку, а вовсе не безбедное существование.

Драммонд затрагивает вопрос о злополучныхруководствах. Нехорошо, конечно, получилось, заключает Рейски, но раздувать этуисторию, которая яйца выеденного не стоит, вовсе ни к чему. Служебныеруководства составляют и отвергают, то и дело перекраивают, а опытныеработники, которые в своем деле собаку съели, вообще закрывают на них глаза.Однако, коль скоро мы так заостряем на этом вопросе внимание, он готоввысказать свое мнение. Рейски раскрывает руководство, составленное для отделазаявлений, и охотно разъясняет присяжным некоторые его разделы. Все тут есть,черным по белому. Расписано как по нотам!

От руководств они переходят к статистическимвыкладкам. Драммонд спрашивает, успел ли свидетель ознакомиться с нужнымицифрами. Рейски серьезно кивает и принимает из рук Драммонда знакомую всемкомпьютерную распечатку.

Да, отказов по заявлением, поданным в 1991году, было у «Прекрасного дара жизни» и впрямь немало, однако на то навернякаимелись веские причины. И ничего удивительного в этом нет. И вообще не следуетслепо доверять цифрам. Если оценить положение с полисами за последние десятьлет, то средний уровень отказов не превышал у «Прекрасного дара жизни»двенадцати процентов, что вполне соответствует усредненным показателям по всейстраховой отрасли.

Цифры сыплются как из рога изобилия, и мыбыстро начинаем в них путаться, чего Драммонд и добивался.

Рейски сходит с трибуны и начинает тыкатьуказкой в многоцветные диаграммы. Он с умным видом читает присяжным настоящуюлекцию, и мне невольно кажется, что ему это не впервой. Все цифры легкоукладываются в рамки средних показателей.

По счастью, в половине четвертого Киплеробъявляет перерыв. В коридоре я забиваюсь в уголок вместе с Купером Джексоном иего друзьями. Советы этих стреляных воробьев приходятся весьма кстати. Мыприходим к выводу, что Драммонд откровенно тянет время, рассчитывая наспасительный уик-энд.