успел моргнуть, как оказался во власти всяких «конъюнктурных» эмоций, домыслов и возможных вариантов на тему «Симонов и Филармония», и все связанное с ней.

А так как до этого хлебнул у Копеля бокал «молдавского», то быстро потерял управление и, увы, закурил… А т.к. с воскресенья (23-го) не курю, то мгновенно образовался замкнутый круг мрака, отчаяния, мук совести и пр. и пр. («вот, все надо начинать сначала…»). С великим трудом вылезал из него, вспомнил, что последний период (отказ от Финляндии и приезд сюда) есть результат готовности ко Всему (внутренней независимости): к любому варианту в сфере деятельности и практической жизни моей, нашей жизни с Алёшей, готовности к Всеприятию и житию «как СМОГУ». Так прошел и ушел этот вечер…

На улице холодно, неуютно. У Ждановых зацветают яблони.

27 мая.

Четверг. Ползут низкие серые тучи. Ветер. Очень холодно. Т.М. собралась и уехала после завтрака в Нарву. Говорит, что надо найти лук и морковь (!). Я полежал немного и записал вчерашний день. Сейчас 11 час. 10 мин. Сегодня 2 недели что я здесь. Если б не вчерашний срыв, уже были бы кой-какие «достижения». Аленка, Аленка, Совесть ты моя!.. В час вернулась Т.М. Пьем кофе. Газеты. Т.М. чинит мою ночную рубашку. Потом готовит обед. Должен сказать, что она очень старательна, на удивление покладиста, тактична и весела. Но, помимо простого старания, несомненна в ее поведении некая подчеркнутая демонстрация перед Фирой и др. своих хозяйских совершенств, и особенно заботы обо мне. <…> До обеда читал «Путешествие на „Снарке“» Д. Лондона. Потом дрема. В 5.30 ввалился Коп с возмущением по поводу отсутствия у него казенного транспорта. Заходил Бутлер по лодочным делам. Беседовали с ним на крыльце. Разъяснело. Открылось голубое небо. Но по-прежнему очень холодно. Т.М. затопила плиту на ночь.

Но увы, увы: закурив вчера, покуриваю и сегодня… Боже мой, Боже мой! Ну и хорош же я! До чего же все ничтожное и гнусное во мне способно мгновенно одолевать все то, что чисто и высоко. В этой связи мелькнула следующая формулировка, отнюдь не направленная на самооправдание: чем выше моральный пласт, тем он слабее. Ибо он молод. А «низы» имеют толщу миллионов лет стихийных напластований, и одно их дуновение способно поколебать (смести?) хрупкие устои Высот Духа… (Вспомни о. Силуана!)

Около 9-ти заходил к Копу: смотрит «Таланты и поклонники». В комнате густой дитячий «верещеж» Стаськи, шаркание и толчея «бабушки Наташи» и Лены. Фира в постели — простужена. Когда уходил, зазвучали позывные «Времени». Стукнуло что-то в сердце: мысленно увидел десятки вечеров этой зимы, когда мы сидели с Алей в ее кабинетике, спасаясь от всех, всего и самих себя у телевизионного экрана. За окном вечер светел, тих и холоден (всего 9 час.). Перед сном был у меня Коп и много рассказывал о своих проблемах хирурга и врача. <…>

28 мая.

Пятница. Ночью был заморозок: 3°! У Ждановых поникли огурцы, даже на сирени сникли бутоны соцветий, а на кленах повяла листва. Ярко светит солнце, но дует пронизывающий ветер. Никуда не пошел (кстати, с дыханием по утрам бывает все-таки очень неважно), а с 11 до 2 сидел в заветрии под верандой Копеля. 3 часа наслаждался светом, теплом и первозданной чистотой солнца, неба, воздуха.

Сегодня пошла 3-я моя неделя здесь. А до появления Алены еще недели и недели… даже дыхание перехватывает… как дождаться?! Вот что значит, когда человек просто любим, когда, помимо всяких (и может быть, вопреки всяким) аргументов, он просто НЕОБХОДИМ! Не зависимо ни от чего: в одиночестве, или не в одиночестве, или вопреки ему, а вот необходим, да и только. Это, верно, самая Великая!! Величайшая ЛАСКА!

Т.М. ушла в лавку. Около меня, на припеке, сидела «бабушка Наташа», а Стаська копошился в песке, непрестанно что-то под нос чирикая…

В 2 часа — второй завтрак и записи «вчера» и «сегодня». Сейчас 3.30 (2 письма от Черенкова-малого!!).

Бдите и Молитесь непрестанно.

И в беде и в радости,

И особенно в радости!

Появление Копеля с большим обогревателем. Нигде было до сих пор такого обогревателя не найти. Обед. Копель — с нами; конечно, приволок графинчик. Приняли по стопке, погодя — еще по половинке…

5.10 — звонок Али: 1) «начну с сообщения радостей»: а) восторги от караяновского ассистента, б) статья в «Сов. культуре» о Ю. Симонове — очень хорошая; 2) вся какая-то торопливая, два раза бормочет кому-то реплики в сторону. «С кем ты?» — «С Тамарой Скаскевич (привезла лекарства)». 3) «ежедневно экзамены…» 4) по поводу долгого ожидания ее приезда сюда: «скоро пройдет!» 5) быстренько как-то свернула разговор. Осталось какое-то недоумение. <…>

29 мая.

Суббота. В 6 часов утра проснулся в убеждении, что вчерашний разговор с Алей скрывает какую-то беду. Разбудил Т.М. Хотел чуть ли не ехать в город. Решили: позвоню в 9 часов. Опять лег спать. В 8 часов стук в дверь: Т.М. с утешениями. В 9 часов звонок к Але: ее голос из сладкого сна. Здорова. Благополучна.

После завтрака часок на солнце у сирени. Но ветерок холодненький залетает и сюда. На участке одновременно маячат: на крыльце Копель, в дверях — Фира, у детского песка Нат. Вас. и Стась. У дома Лена стирает пеленки; Муська полет землянику, Боб что-то пилит визгливой пилой у сарая (!!!) <…> От сирени перекочевал под окно к Алиному кленику, устроился на припеке против сосновой горки. Было очень хорошо и благостно. <…> Вечером заходил С. Болотин с судаками и ворохом побрякушечных новостей в связи с Большим театром (Хайкин!!.) <…>

30 мая.

Воскресенье. Вчера с 2-х часов дня натянуло хмарь, в 6 час. даже покрапал дождичек. Сегодня дождя нет, но серо и довольно холодно. Восстав от сна (очень плохо дышу), записал эти малоутешительные «события» последних двух дней. Сейчас 11 час. 15 мин. утра. Кружок с Муськой по участку: посмотреть, где что цветет и зеленеет. Отцветает вишня и черемуха. Последняя нынче очень долго цвела: замедляли холода. Заходил к Фире: Стаську на кухне кормят обедом, отвлекая его внимание сказкой о коте и мышонке и тем временем засовывая ему в рот ложку супа. До обеда — Д. Лондон. Обед в 2.30. Брызгает дождик. 4 часа. Тихо. Серо. Потеплело («модуляционные» звенья в жизни Природы всегда связаны с сугубой влажностью: туманы, дожди. И с некой затаенностью, потайностью, скрытностью. Особенно весной и осенью,