– Ты хотел бы, чтобы она предала отца? Рассказалачужаку о клане Момоти? – грозно спросил Тамба. – Нет, она поступилаиначе. Моя дочь – влюблённая дура, но она очень хитрая дура. Она придумала, кактебя спасти. Мидори знала, что Цурумаки боится не тебя, а меня. Не понимает,отчего я стал ему мешать, и поэтому очень встревожен. Если Дон узнает, чтониндзя украли твою любовницу, он не станет тебя убивать. Мидори усыпила твоегослугу – ненадолго, на несколько минут, а сама поспешила сюда, ко мне. Сказала,что Цурумаки обязательно приведёт тебя, ведь ему необходимо разобраться, какаясвязь между тобой и дзёнином клана Момоти… – Старик кисло улыбнулся. –Если бы он знал правду, то перестал бы меня уважать… У Тамбы Первого не былослабостей. Он не дрогнул, когда бросил своих сыновей умирать в осаждённом храмеХидзияма. Я же слаб. Моя слабость – дочь. А слабость моей дочери – ты. Поэтомуты до сих пор жив и поэтому я говорю с тобой.

Эраст Петрович потрясённо молчал. Разрозненные фактысложились в единую картину, неразрешимые загадки разъяснились. И всё же онспросил – не дзёнина, а его дочь:

– Это правда?

Не поднимая головы, она кивнула. Беззвучно произнеслакакую-то короткую фразу.

– «I love you», – прочёл по губам Фандорин, ижарко застучало в висках. Никогда раньше, даже в самые нежные минуты, она емуэтих слов не говорила. Или это снова проклятое дзёдзюцу?

– Я тебе не враг, – прервал затянувшуюся паузуТамба. – Я не могу быть врагом того, кого любит моя дочь.

Но титулярный советник, пронзённый мыслью о дзёдзюцу,непримиримо воскликнул:

– Нет, ты мой враг! Ты убил моих друзей! Что ты сделалс Масой?

– Он жив и цел, – мягко улыбнулся старик. –Просто он вошёл в комнату с переворачивающимся полом и угодил в яму. Мойплемянник Дзингоро сжал твоему слуге шею, чтобы он уснул. Скоро ты сам егоразбудишь.

Однако счёт к клану Момоти у вице-консула был длинен.

– Ты убил моих друзей! Асагаву, Локстона, Твигса!Неужто ты думал, что я про них забуду?

На это Тамба лишь развёл руками и печально молвил:

– Я надеялся, что ты поймёшь. Мои гэнины выполняли своюработу. Они убили твоих друзей не из ненависти, а следуя долгу. Каждый из троихбыл умерщвлён быстро, почтительно и без мучений. Но если ты хочешь отомстить заних, это твоё право. Тамба ничего не делает наполовину.

Он просунул руку под низкий столик, нажал там что-то, и впотолке над головой Фандорина открылся тёмный квадрат.

Дзёнин отдал короткое приказание. На циновку передвице-консулом с глухим стуком упал «герсталь».

– Отомсти мне, – сказал синоби. – Но не держизла на Мидори. Она ни в чем перед тобой не виновата.

Медленно подняв оружие, Эраст Петрович откинул барабан.Увидел одну отстрелянную гильзу, шесть нетронутых. Неужто старик всерьёз?

Поднял револьвер, навёл его Тамбе в лоб. Тот не отвёл глаз,лишь прикрыл веки. «Он, наверное, мог бы меня замесмеризировать,загипнотизировать или как там у них это называется, но не хочет», понялФандорин.

Мидори коротко посмотрела на него, он прочёл в её взглядемольбу. Или показалось? Такая не будет никого ни о чем молить, даже радиспасения отца.

Словно в подтверждение этой мысли, она снова опустилаголову.

Титулярный советник заставил себя вспомнить лица мёртвыхдрузей: надёжного, как сталь, Локстона; рыцаря справедливости Асагаву; доктораТвигса – отца двух девочек с пороком сердца.

Невозможно выстрелить в человека, который не пытаетсязащищаться; но всколыхнувшаяся в душе боль требовала выхода – сводило палец отнеудержимого желания нажать на спусковой крючок.

«Есть вещи, которые прощать нельзя, иначе в мире нарушитсяравновесие», – сказал себе Эраст Петрович.

Чуть дёрнул запястьем в сторону и выстрелил.

От грохота заложило в ушах.

Мидори вскинула ладони к вискам, но лица так и не подняла.

Тамба же не шевельнул ни единым мускулом. На его вискебагровела полоска от ожога.

– Ну вот, – сказал он мирно. – Твой врагТамба убит. Остался только твой друг Тамба.

Сегодня праздник.

Победа, враг истреблён.

Как одиноко!

Откуда-то сверху донёсся приглушённый рокот. Эраст Петровичзадрал голову. Гроза? Снова ударило, но теперь грохот сопровождался треском.

– Что это? – вскочил Фандорин.

– Это Камата начал стрелять из своей пушки. –Тамба тоже не спеша поднялся. – Не стал дожидаться рассвета. Видно,догадался, что ты и твой слуга у нас.

Оказывается, дзёнин знал о плане Каматы!

– Ты всё знаешь? Откуда?

– Это мои горы. У каждого дерева уши, у каждой травинкиглаза. Пойдём, пока эти глупые люди случайно не попали в один из домов.

Тамба встал под люком, присел на корточки, потом пружинистоподпрыгнул – так высоко, что уселся на край отверстия. Мелькнули ноги в белыхносках, и шустрый старичок был уже наверху.

Фандорин оглянулся на Мидори и вздрогнул – в соседнемпомещении было пусто. Когда она успела исчезнуть?

Из дыры в потолке свесился Тамба.

– Давай руку!

Но руки ему титулярный советник не дал – это было быунизительно. Кое-как подтянулся сам, хоть и ударился о доску локтем.

Дзёнин был в чёрных штанах и чёрном балахоне. Выскочив наверанду, он надел чёрные кожаные чулки, на голову натянул маску, и его сталопочти не видно.

В темноте взметнулся огненный столб, во все стороны полетеликамни и комья земли.

Тамбы рядом уже не было, он растаял во мраке. Откуда-тосверху (с крыши, что ли?) спрыгнула чёрная тень. Беззвучно коснулась ногамиземли, перевернулась через голову, откатилась. Невесомо поднялась и секундуспустя тоже исчезла. Титулярный советник заметил, как воздух колыхнулся ещё внескольких местах – там тоже мелькнули тёмные силуэты.