Снаряды взрывались так часто, будто палила целая батарея.Скорострельная крупповская пушка делает три выстрела в минуту, вспомнил Фандорин,ветеран турецкой войны. Судя по звуку, «чёрные куртки» заняли позицию навершине горы. Присмотревшись к разрывам, вице-консул понял тактику Каматы. Егонаводчик клал снаряды в шахматном порядке, делая интервал в две-три сажени.Очевидно, собрался перепахать весь лесной остров. Рано или поздно влепит и подомам. А какая-то из сосен уже загорелась – во тьме расцвёл яркий багровыйцветок.

Что делать, куда бежать?

Одна из теней остановилась возле титулярного советника,схватила его за руку, потащила за собой.

Они добежали до середины леса, когда совсем рядом в деревоударил снаряд. Ствол затрещал, полетели щепки, и оба упали на землю. Очереднойразрыв, как и следовало, взрыл землю в десятке шагов. На чёрном лице ниндзявспыхнули глаза – удлинённые, влажные, полные света.

Она!

Приподнявшись, Мидори снова взяла Эраста Петровича за руку,чтобы бежать дальше, но он не поддался – притянул её к себе.

Теперь взрыв грянул с другой стороны, и Фандорин опятьувидел, совсем близко, её глаза – прекрасные, полные жизни.

– Ты меня правда любишь? – спросил он.

– Что?

Грохот заглушил его слова.

– Ты меня любишь? – заорал Эраст Петрович.

Вместо ответа она сдёрнула маску, обхватила ладонями еголицо, поцеловала.

И он забыл про скорострельную пушку, про свистящую игромыхающую смерть, про всё на свете.

Сосна разгоралась жарче и жарче, по стволам деревьев, поземле метались красные тени. Задыхаясь, титулярный советник рвал с плеч любимойженщины одежду, и её тело из чёрного становилось белым.

Мидори и не думала ему мешать. Её дыхание было таким жечастым, её руки сдирали с него рубашку.

Вокруг полыхал огонь, трескалась земля, стонали деревья, иФандорину казалось, что его любит сама Ночь, неистовая и горячая.

Сосновые иголки кололи то спину, то локти – сцепившиесялюбовники перекатывались по земле. Один раз осколок врезался в почву там, гдеещё секунду назад были их тела, но ни он, ни она этого не заметили.

Всё кончилось внезапно. Мидори рывком сбросила с себявозлюбленного, а сама метнулась в противоположную сторону.

– Ты что? – обиженно вскрикнул он – и увидел, какмежду ними, разбросав сноп искр, падает горящий сук.

Лишь тогда Эраст Петрович пришёл в себя. Пушечных выстреловбольше не было, лишь в двух или трех местах потрескивали пылающие деревья.

– Как это называется в твоём дзёдзюцу? – хриплоспросил он, обводя лес рукой.

Мидори завязывала растрепавшиеся волосы в узел.

– В дзёдзюцу такого ещё не было. Но теперь будет. Яназову это «Огонь и гром».

Она уже натягивала свой чёрный наряд, делалась из белой –чёрной.

– Где все? – Фандорин тоже наскоро приводил одеждув порядок. – Почему тихо?

– Пойдём! – позвала она и первая побежала вперёд.

Через полминуты они были у расщелины – в том самом месте,где вице-консул и его слуга перекинули верёвку. Мёртвое дерево было на месте,но верёвки Эраст Петрович не обнаружил.

– Куда теперь? – крикнул он.

Она молча показала на противоположную сторону.

Опустилась на четвереньки и вдруг исчезла за краем обрыва.

Фандорин бросился за ней. Увидел, что вниз спущен канат,сплетённый из сухих стеблей. Он был толстый и прочный, такой выдержит любуютяжесть, поэтому молодой человек без колебаний последовал за Мидори.

Она намного опередила его – скользила вниз легко и уверенно.Ему же спуск давался с трудом.

– Скорей, скорей! Мы опоздаем! – подгоняла снизуМидори.

Эраст Петрович старался, как мог, но всё же ей пришлосьдовольно долго ждать.

Едва он, часто дыша, спрыгнул на заросшую травой землю, какпроводница потащила его дальше, в какие-то густые, колючие заросли.

Там, меж двух валунов, в отвесной стене чернела щель.Титулярный советник протиснулся в неё с большим трудом, но дальше проходрасширился.

– Пожалуйста, пожалуйста, быстрее! – донёсся изтемноты умоляющий голос Мидори.

Он рванулся к ней – и чуть не упал, споткнувшись то ли осук, то ли о камень. Откуда-то сверху сильно тянуло сквозняком.

– Я ничего не вижу!

Во тьме прорисовалась светящаяся нить, от которойразливалось слабое, подрагивающее сияние.

– Что это? – зачарованно спросил Фандорин.

– Ёсицунэ, – нетерпеливо ответила Мидори. –Соколиное перо, в нем – ртуть. Не гаснет под дождём и ветром. Идём же! Я умруот стыда, если опоздаю!

Теперь, при свете, стало видно, что подземный ход обустроенвесьма основательно: потолок и стены укреплены бамбуком, под ногами деревянныеступеньки.

Еле поспевая за Мидори, Эраст Петрович почти не смотрел посторонам, но тем не менее заметил, что от лаза в обе стороны то и дело уходилиответвления. Это был целый лабиринт. Проводница несколько раз сворачивала, нина миг не замедляя бега. От долгого крутого подъёма титулярный советник начиналвыбиваться из сил, но маячившая перед ним тонкая фигурка, казалось, не ведалаусталости.

Наконец ступеньки кончились, ход опять сузился. Светильникпогас, в темноте что-то скрипнуло – и впереди открылся серый прямоугольник, изкоторого потянуло сырым и свежим дыханием рассвета.

Мидори спрыгнула на землю. Последовав её примеру, ЭрастПетрович обнаружил, что вылезает из ствола старого, корявого дерев.

Потайная дверца закрылась, и вице-консул увидел, чторазличить её швы на грубой, поросшей мхом коре совершенно невозможно.

– Опоздала! – с отчаянием воскликнулаМидори. – Это ты виноват!

Сорвалась с места, выбежала на поляну. Там, среди травы,медленно передвигались чёрные силуэты. Пахло порохом и кровью. В утреннихсумерках блеснуло что-то длинное.

Ствол орудия, пригляделся Фандорин и завертел головой во всестороны.

Подземный ход вывел на вершину горы. Идеальное место дляобстрела – Камата наверняка присмотрел его заранее.

Схватка уже закончилась. Судя по всему, она была недолгой.Высыпавшие из лаза синоби напали на «чёрных курток» врасплох, сзади.