В этом месте пространной речи адвоката все выразительнопосмотрели на меня. Я была паршивой овцой среди монолитного мужского стада, ямогла растрепать о смерти старпома, да при этом сгустить краски. Я улыбнуласькапитану и приложила руки к груди:

– Можете рассчитывать на меня…

Ночь была на исходе, а мы сидели в бильярдной уже целый час.Здесь были опоздавшие на полчаса свидетели ночной трагедии: капитан, второйпомощник Суздалев, Альберт Бенедиктович, нейрохирург Антон, губернатор, Вадик ия. Мужчины хлестали спиртное, я же ограничилась минеральной водой. Мне нужнобыло сохранить светлую голову: вот уже целых шестьдесят минут обсуждался вопрос– что же делать дальше?

Тело старпома было перенесено в рефрижераторный отсек. Я непереставая думала о нелепо погибшем, так и не уехавшем на материк ВасилииМитько. Сейчас он лежит там, куда обычно сваливают перемолотые в фаршосвежеванные туши тюленей, чтобы позже отправить их бесполезное мясо назверофермы. Перед самым выходом в море ответственный за охоту третий помощниккапитана Зданович обстоятельно ознакомил всех желающих с объектом промысла идаже показал целую кипу фотографий. Из всего сказанного Здановичем я вынеслатолько то, что ценными в тюленях являются только шкуры и бивни, а все остальноескармливается пушному зверю, – самая иррациональная °хота из всех возможных…

"Скорбное безмолвие тюленей” – назвали свой маршрутвладельцы турфирмы Петр и Павел. Как в воду глядели. Усердно охраняемый имитюлений рай оказался кромешным адом для одного из членов экипажа “Эскалибура”.И еще неизвестно, кто захочет остаться в этом аду. Я уж точно не захочу.

Не захочу. Нужно сказать об этом капитану.

А что, собственно, ты можешь сделать, дорогая моя? – тотчасже осадила я себя. В отличие от всех вольнонаемных пассажиров, спокойнораспоряжающихся своими средствами и временем, ты вместе со своим операторомявляешься пленницей круиза. Пленницей охоты. Пленницей корабля. Всех твоихкарманных денег хватит только на жевательную резинку и карамельку “Чупа-Чупс” вбуфете аэропорта. Билеты на обратный рейс из Южно-Сахалинска в Москву ужезаказаны, маленький самолет летает из местного аэропортишки только раз внеделю. А частных средств передвижения, в отличие от Клио и всех прочихбогатеньких буратин, у тебя нет. И никогда не будет. Разве что казенный катафалкв самом конце пути… И биплан за тобой не пришлют по первому требованию. И дажесобачью упряжку…

– Предлагаю выработать единый подход к происшедшему, –взял в свои руки управление дискуссией адвокат.

– Своевременная мысль, – откликнулся нейрохирург Антон,– тем более если учесть, что до завтрака в кают-компании осталось два споловиной часа.

– Я уже сообщил обо всем происшедшем в порт, – поставилвсех в известность капитан.

– Невозможно повернуть корабль. – Альберт Бенедиктовичсудорожно сглотнул остатки коньяка. – Вы же сами понимаете, что это невозможно.Мы тащились сюда через всю страну, мы заплатили бешеные деньги, в конце концов!Никто не должен страдать из-за разгильдяйства вашего экипажа! Какой-то хряк понеосторожности свалился…

– Альберт Бенедиктович, – попытался урезонить адвокатаАнтон, – о мертвых либо хорошо, либо ничего… Держите себя в рамках приличий!

– Да бросьте вы, Антон!..

– Вы бы заткнулись, господин адвокат! – вспыхнулкапитан, и даже его седая борода, казалось, зарумянилась. – Произошло несчастьес одним из моих людей. И все ваши деньги, даже собранные вместе, его не вернут!

– Вот именно. – Адвокат несколько сбавил обороты. – Мыпока что, слава богу, живы и готовы продолжать круиз. Думаю, меня поддержат всездесь присутствующие. Не отменять же путешествие из-за нелепого несчастногослучая, в самом деле!

Капитан молчал.

– Я понимаю, эта трагедия – не самый благоприятный фондля начала круиза, но ведь бывают форс-мажорные обстоятельства… Среди нас естьженщины и ребенок… – В этом месте страстной речи адвоката все повернулись комне. – Думаю, что известие о смерти одного из членов экипажа произведет на нихтягостное впечатление. Может быть… Может быть, умолчим об этом прискорбномпроисшествии? Хотя бы для спокойствия непосвященных… Пусть все идет своимчередом. В холодильнике труп прелестно сохранится до нашего возвращения…

Нейрохирург Антон весело присвистнул:

– Интересно, как вы себе это представляете, коллега?Залепить всем воском уши? Или вымазать горчицей глаза? Уже сейчас об этомнаверняка знает весь экипаж. А у мареманов, как известно, в запасе имеетсяЦелый ворох нехороших примет… Если они даже боятся выходить в море попонедельникам, то что говорить о загадочной смерти на борту? Я прав, капитан?

Капитан грустно улыбнулся: конечно, ты прав, салага.

– Скрыть это не удастся, ясно. Даже если все здесьприсутствующие дадут друг другу страшную клятву на Библии, это нисколько непоможет делу. Все равно слухи просочатся и обрастут самыми невероятными подробностями.Мне кажется, нужно все честно сообщить пассажирам, а потом вызвать из портавертолет. Труп на борту – не очень приятное соседство, согласитесь… Гонятьбильярдные шары, зная, что в нескольких сотнях метров от тебя лежитзамороженный покойник, – удовольствие сомнительное. К трупу мы приложим моемедицинское заключение и заключение нашего глубокоуважаемого адвоката. А такжекассету, отснятую нашим глубокоуважаемым оператором. Думаю, никаких проблем сэтим не возникнет. И осложнений тоже. Никакого уголовного дела заведено небудет, учитывая обстоятельства смерти потерпевшего. А тот, кто не захочетпродолжать круиз, – я полагаю, что и такие найдутся, – вполне может улететь темже вертолетом, что и несчастный старпом. С условием, что не будет выдвигать никакихисков фирме. Учитывая форс-мажорные обстоятельства, как сказал нашглубокоуважаемый адвокат. По-моему, это единственный приемлемый для всех выход.

– Браво, Антон Вячеславович! – Чутко реагирующий намалейшие колебания народной души губернатор опередил меня на какую-то долюсекунды: я уже готова была зааплодировать нейрохирургу. – Думаю, этодействительно приемлемый для всех выход. Желающие испытать судьбу и силуморских примет отправляются дальше, а малодушные суеверные туземцывытряхиваются из корабля. Тем более, если память мне не изменяет, турфирма всопроводительных письмах обещала нам целый набор острых ощущений…

– По-моему, они уже начали претворять в жизнь свойплан, вы не находите? – улыбнулся нейрохирург.

Черт возьми, он все больше и больше нравился мне, этот самыйАнтон Вячеславович, моей призрачной коллекции бубновых королей предстоитпополниться еще на одного. Королей, с которыми мне не ужиться в одной колоде.За недолгое время я успела перебывать и уставшей от своей стертой физиономии дурнушкой,и уставшей от своего великолепного разреза глаз красавицей (о, эта лукаваяпластическая хирургия!), – вот только с мужчинами мне никогда не везло. Они необращали на меня внимания, они обращали на меня слишком пристальное внимание,они предавали меня, они гибли из-за меня, они спали со мной, они отказывалисьсо мной спать, – но еще никто из них со мной не остался.