Мы прошли в гостиную. Там сидели два милиционера и врач.

– Чему обязана? – сухо поинтересовалась Иванова.

Мое сердце тревожно сжалось. Милицейские были в званииполковников. Я плохо разбираюсь в погонах, но у Александра Михайловича напарадной форме тоже на плечах красуются точь-в-точь такие значки отличия. Слишкомвысокий чин для простых следователей. Хотя, если учесть особое служебноеположение Харитонова… Но при чем здесь доктор?

– Сядьте, Татьяна Михайловна, – ласково попросил один изполковников, – вот сюда, в креслице.

Врач встал, открыл чемоданчик и достал какую-то ампулу.

– Может, укольчик сразу?

– Что случилось? – побелевшими губами спросила Таня идобавила: – Олег?

– Ну-ну, – мягко взял ее за руку доктор, – не волнуйтесь,все обойдется.

– Он жив? – выдавила Таня.

Полковники уставились в пол. Врач воткнул в предплечьехозяйки иголку, но Иванова, спокойно закрыв глаза, стекла из кресла на пол.

Поднялась суматоха. Пока ее приводили в чувство, я налетелана милиционеров, требуя объяснений. Узнав, что перед ними не родственница, авсего лишь подруга, те стали разговорчивыми.

В обеденный перерыв Олег Андреевич отправился зачем-то врайон авторынка. Машина остановилась возле хозяйственного магазина, но депутатне успел выйти. Раздался оглушительный взрыв. Сила его была так велика, чтопочти на всей улице вылетели стекла, а остатки «Мерседеса» и кровавые ошметкичеловеческого мяса собирали потом в радиусе около двухсот метров.

Я молчала, не в силах произнести ни слова.

– За Татьяной Михайловной есть кому приглядеть? –осведомился врач. – А то медсестру пришлем.

– Хорошо, – прошептала я, – мы оплатим ее услуги.

Антонина и Емельян осторожно повели наверх плохосоображающую вдову. – Кто это сделал? – спросила я.

– Следствие покажет, – заявил милиционер, выделявшийся своейтучностью.

– Оперативно-разыскные мероприятия ведутся, – быстро добавилвторой и спросил: – Не знаете, у Владимира Кострова родственники есть?

– У кого? – удивилась я.

– Владимир Костров, шофер Олега Андреевича, – пояснилпервый.

– Он тоже погиб? – глупо спросила я.

Милиционеры переглянулись и кивнули. Стало совсем нехорошо.Скорей всего, Харитонов, удачливый адвокат и известный депутат, перебежалкому-то дорогу, за что и получил взрыв тротила в машине, но бедный шофер! Вотуж кто попал, словно курица в бульон! Небось ни сном ни духом не подозревал охозяйских делишках, хотя иногда прислуга бывает более чем осведомлена о всехпроблемах.

Утром страшно не хотелось спускаться вниз. Вернувшиеся вчерадомашние пришли в полный ужас.

– Надо перебираться в гостиницу, – сказала Зайка, – неудобномешаться у Тани под ногами в такой момент.

– А зверей куда? – поинтересовалась Маня.

– В передержку, – ответил Кеша, – заплатим рабочимсверхурочные, пусть ночью тоже работают, за две недели дом отремонтируют.Ничего с псами и кошками не случится!

– Эльвиру и Фиму не возьмут, – вздохнула Маруся, – для жаб икрыс места не предусмотрены.

– Ну поживут пока у меня в машине, – продолжал миролюбивоКешка.

– Ладно, идите спать, – велела Зайка, – утро вечерамудреней.

Моя разумная невестка, как всегда, оказалась права. Неуспели мы за завтраком заикнуться об отъезде, как Татьяна резко бросила вилку втарелку с творожной запеканкой.

– Хотите бросить меня одну?

– Что вы, что вы, – забормотала испуганно Зайка, – думали, втягость станем, такое жуткое происшествие! Может, вам лучше позвать сюда мамуили самых близких подруг?

Вдова медленно начала наливать кофе. Я в который разпоразилась ее безукоризненному внешнему виду – голова с аккуратно уложеннымикудрями, легкий макияж и элегантный светло-сиреневый брючный костюм. Учитываявчерашнее событие, ожидала увидеть ее растрепанной, в халате и с покрасневшимиглазами.

– Моя мама умерла, – пояснила Таня, – а отец скончался, едвана второй курс перешла. С тех пор живу одна. До встречи с Олегом у меня не былони мужей, ни любовников. Подруг тоже как-то не успела завести. Наблюдаласьпарочка приятных коллег в библиотеке, но я уже давно там не работаю. А из нашейгруппы мне только Даша нравилась, но как-то у нас не сложилась дружба, может,хоть сейчас сблизимся. Так что оставайтесь, я здесь одна просто с ума сойду.

Мы молчали. Маша и Варя, низко наклонив головы,быстро-быстро запихивали в себя удивительно вкусное творожное суфле. Девочкиявно старались побыстрей расправиться с завтраком, чтобы убежать из столовой.

– Варя, – строго сказала мать, – не торопись, подавишься.Кстати, почему ты до сих пор сидишь здесь? И где Анна? Вам пора начинатьзанятия.

– Сегодня же воскресенье! – изумилась Маша.

– Варечка должна учиться каждый день, – пояснила Таня, –только тогда она сумеет добиться успеха. Правда, дорогая?

– Если никогда не отдыхать, а только за учебниками сидеть,запросто можно в дауна превратиться, мозги спекутся, – ляпнула Маня.

У моей дочери есть милая особенность – сначала брякнуть, апотом подумать. Зайка моментально попыталась исправить положение:

– Манюша, положи мне сметаны.

– Ты же ее не ешь из-за калорийности! – удивилась девочка.

– А сегодня буду, – отрезала Ольга.

– Где Анна? – вновь спросила мать у Вари.

Девочка помотала головой и буркнула:

– Не знаю.

– Не говори с набитым ртом, – машинально сделала Татьяназамечание.

– Как же ей ответить на ваш вопрос? – изумилась Маня. – Еслине хотите, чтобы разговаривала во время еды, тогда ни о чем не спрашивайте.

Очевидно, Аркадий пнул сестрицу под столом, потому чтодевочка обиженно продолжила:

– Эй, Кешка, чего пихаешься!

Варя внимательно поглядела на Маню, и неожиданно широкаяулыбка заиграла на лице девочки.