Полковник кивнул:

– Вон та, слева, Шлеп-нога.

– Кто?

– Она хромая, слегка ногу подволакивает, поэтому и получилатакую кличку. Историческая личность, пятьдесят лет на панели. Дочь вывела на туже стезю, теперь внучку пасет, но и сама рада подработать копеечку.

– Господи, кто же польстится на бабушку?

– Не скажи, – протянул приятель, – есть любители.Поговаривают, что она молодежи сто очков вперед даст. Этих дам тут уважают ипобаиваются, они сами по себе работают, без сутенеров.

– У каждой проститутки есть хозяин?

– Сложные вопросы задаешь, – вздохнул Александр Михайлович,– давай сначала определим, кто такая проститутка!

– Падшая женщина, предлагающая тело за деньги.

– Тут на Ленинградском рынке задержали женщину за драку, –вздохнул полковник, – выяснилось, что она представительница древнейшейпрофессии. Заходит в вагончик к продавцу, и за пять минут вся любовь. Кое-ктодаже дверей не закрывал. По профессии – учительница. Утром сеет разумное,доброе, вечное, а вечером подвизается на оптушке. Так вот, денег не берет,только продуктами. Из-за чего в конечном итоге и произошла потасовка. Дамаоценила свои услуги в банку кофе и пачку чая, а продавец хотел дать килограммпеченья. У нее никакого сутенера не было, но это редкость. Обычно всеприхвачены. Знаешь, какие прибыли торговля женским телом приносит?

Мы посидели пару минут, наслаждаясь теплым апрельскимвечером, и я пробормотала:

– Пока ничего не узнала. Даже калитки потайной необнаружила.

– Растяпа, – укорил приятель, – выйди наружу и иди вдользабора направо, до угла, только завернешь – и пожалуйста: «Сезам, откройся!» Вовсяком случае, именно там он во двор и шмыгнул. Только вызвал я тебя, чтобыдать отбой. Будет лучше, если вы вообще оттуда съедете. Не нравится мнеситуация. Сначала Клюкин, потом Харитонов…

– Да эти смерти между собой не связаны.

– Не знаю, не знаю, – бормотал Александр Михайловичзадумчиво, – у Клюкина установили отравление стрихнином. Причем экспертутверждает, будто яд попал к нему в организм около часа ночи, скорей всеговместе с вином. У него, честно говоря, в желудке было одно спиртное,практически ничего не съел за весь вечер. Что там, так все невкусно было?

– Он алкоголик, запойный, – пояснила я.

Полковник вскинул брови:

– Откуда информация?

– Жена сообщила между прочим, что она Ваньку ненавидела имечтала о его скорой смерти, надеясь на то, что ей квартира достанется, –моментально продала я Раю. – Вот, должно быть, и подсыпала дорогому муженьку вбокальчик «приправу». Небось думала, что при таком скоплении народа труднобудет догадаться, кто помог Ване переселиться на тот свет!

– Сколько человек досидело до конца?

– Не так и много. Я, Райка, Ваня, Зоя Лазарева, НикитаПавлов, Татьяна – словом, одна наша группа. Остальные разбежались сразу послеполуночи. Маски сняли, сфотографировались на память – и по домам. Устали,вспотели в костюмах, да и выпили порядочно. – А Харитонов?

– Что? – не поняла я.

– Депутат где был?

– Не знаю, – растерялась я, – не видела, как он маскуснимал, наверное, спать лег. Вот Клюкин допился до безобразия, рыдать начал,потом у него живот заболел, все за него хватался, говорил, что язваразыгралась…

– Стрихнин вызывает боль, – задумчиво протянул АлександрМихайлович, – почему врача не вызвали? Человеку плохо, а его спать повели,страшное дело!

Я так и подскочила на скамейке от негодования.

– В голову никому ничего дурного не пришло. Он твердил проязву и шатался, потом начал рыдать, и его отвели в спальню.

– Ладненько, – сказал Дегтярев, – съезжай по-быстрому вгостиницу. Считай свою деятельность законченной.

– Но я ведь ничего не узнала.

– И не надо, – твердо заявил Александр Михайлович. – Чтобызавтра уехали. Кстати, не слишком прилично гостить в доме, хозяин котороготолько что умер.

– Вообще-то жуть, – вздохнула я. – Когда похороны?

– Честно говоря, хоронить нечего, – объявил Дегтярев, – одниклочья.

– Сколько же тротила туда засунули?

Александр Михайлович, не отвечая на мой вопрос, спокойно наблюдал,как девицы, покачиваясь на высоченных каблуках, подходят к джипам, «девяткам» и«БМВ». Потом он довел меня до «Вольво» и отказался от предложения подвезти его.

– На работу вернусь. Здесь близко, хочу пройтись, а то сижувесь день, вон мозоль заработал. – Он постучал по весьма объемистому брюшку.

Я завела мотор и свернула на Бронную, краем глаза отмечая,как полковник решительным шагом движется к ларьку. Решил купить себе бутылочкупивка «Балтика», третий номер. Самая подходящая микстура для похудания.

– Дарья Ивановна, – раздался за спиной тихий, но абсолютноотчетливый голос.

Совершенно не ожидая услышать ничего подобного в своем«Вольво», я в ужасе обернулась и увидела на заднем сиденье незнакомого мужчинулет пятидесяти, худощавого, темноволосого и смуглого.

– Как вы сюда попали? – закричала я, машинально отпускаяруль.

– Осторожно! – воскликнул незваный пассажир, но было поздно.

«Вольво» выскочил на небольшой тротуарчик и въехал в большуювитрину с надписью «Парикмахерская». Огромное стекло, разрисованноеизображениями расчесок и фенов, задрожав, осыпалось на машину.

– Быстрее отъезжайте, – велел мужчина, – сейчас милициювызовут. Ну же, шевелитесь.

Меня воспитывала крайне авторитарная бабушка,разговаривавшая с внучкой исключительно командным тоном. Поэтому, толькозаслышав приказ, я моментально повинуюсь.

«Вольво» понесся по улицам, вылетел на Садовое кольцо, и янаконец пришла в себя.

– Кто вы, как оказались в моей машине? Отвечайте немедленноили сдам вас первому милиционеру.

– Не узнали меня?

– Никогда вас не видела.

– Нет, видели, у Харитоновых, я шофер Олега Андреевича,Володя Костров.