– Небось сама за мужниной спиной живешь, – оскорбиласьРайка, – а мне в уборщицы советуешь.

– Зачем же вы всем врали на вечере, – поинтересовалась я, –и потом, Иван был хорошо одет, с золотыми часами, ключами от машины тряс!

– О господи, – закатила глаза Скоркина, – да когда Зояпозвонила, он как раз второй день как из запоя вышел. Поехал к двоюродномубрату, тот в театре работает, взял для нас костюмы…

– А часы? – не успокаивалась я.

– Оттуда же, муляж, правда, сделаны здорово, – пояснилаРаиса.

– А машина? – не унималась я.

– Ну и дура, ты, Дашка, – неожиданно обозлилась Раиса. – Нети не было никакого автомобиля! Пыль в глаза пускали!

– Зачем? – в один голос воскликнули мы с Таней.

– И шь вы какие, – прошипела Скоркина, – сами в загородныхдомах проживаете с прислугой, в брильянтах ходите, а нам, значит, в бедностирасписаться? Нет уж, хотели с Клюкиным, как все, быть богатыми…

– Что же не разговаривали друг с другом? – продолжалаудивляться Таня.

– А чего нам обсуждать? – пожала плечами Раиса. – Я только иждала, когда Клюкин помрет от пьянки. Ну, слава богу, отмучилась. Теперь этуквартиру продам, себе куплю поменьше, жизнь пойдет!

Мы потрясенно молчали.

– Так как, девчонки, – поинтересовалась Раиса, – дадитеденег на похороны? У меня только двадцать рублей в заначке.

Не успели мы открыть сумочки, как зазвенел телефон. Скоркинасхватила трубку и недовольно буркнула:

– Алле.

По мере разговора ее лицо вытягивалось, щеки началибледнеть, губы, наоборот, стали темно-бордовыми. Наконец она выдавила из себя:

– Хорошо, завтра в десять.

Потом положила трубку на рычаг допотопного аппарата ипробормотала:

– Откладывается.

– Что? – изумилась я.

– Похороны.

– Почему?

– Из милиции звонили, тело пока не отдадут, оно им пока чтотребуется для исследования.

– Зачем? – ничего не поняла Таня. – У меня, когда отец отинфаркта умер, сразу после вскрытия отдали.

– Так то был инфаркт, – просипела Рая, наливая в щербатуюкружку светло-желтую заварку, – а тут, видишь, дело какое.

– Какое? Да говори по-человечески! – закричали мы в унисон.

– Такое, – нудила Рая, – в желудке нашли стрихнин, отравилиВаньку.

Таня быстро глянула на меня. Я вздрогнула и посмотрела наРаису. Вновь повисло гнетущее молчание. Потом Скоркина, заикаясь, спросила:

– Чего на меня уставились?

– Да так, – ответила Таня.

– Да вы чего, девчонки, – забормотала Рая. – Ванька мне,конечно, нервы измотал, прямо ждала, когда помрет, но я его не травила. Неверите?

– Верим, верим, – закивали мы обе головами, подвигаясьпоближе к двери.

– Как можете так думать? – завизжала Рая. – Да, ненавидела,но не убивала!

Таня, резко повернувшись, вышла в коридор.

– Слышь, Иванова, – крикнула Раиса, – сдается, Ваньку втвоем доме отравили! Знай, так и заявлю в милиции. Пусть потрясут вас,депутатов! Обокрали народ, теперь на наши денежки гуляете.

Таня, ничего не отвечая, пыталась открыть замок. Я подошла ибыстро щелкнула ключом. Мы вылетели на грязную площадку и побежали по лестнице.

– Эй, Иванова, – продолжала орать Скоркина, перегнувшисьчерез перила, – знаем, знаем про тебя правду! Придушила ночью харитоновскуюпервую жену, чтобы самой за него замуж выскочить. Так что нечего меня обвинять,у самой рыло в пуху.

Не глядя под ноги, мы выскочили на улицу.

– Дашка! – раздался над головой голос.

Я невольно поглядела вверх. Раиса стояла на балконе.

– И про тебя правда известна! Прибила своего мужа-француза,а теперь фу-ты ну-ты баронесса. Убийцы вы обе, убийцы!

На крик начали стекаться соседи. Дрожащими руками Таняоткрыла «Мерседес», и мы юркнули в кожаный салон.

– Вот дрянь! – в сердцах воскликнула Иванова, выруливая нашоссе. – А нам – это наука. За двадцать лет человек может здорово измениться.Хотя Скоркина и в студентках противной была. Со мной сквозь зубы здоровалась.

Минут через пять, успокоившись, она поинтересовалась:

– Что с твоим мужем произошло?

– Не с моим. Убили Жана Макмайера, супруга Наташи.

И я рассказала, каким образом наша семья получила богатство.

– Нет ничего хуже сплетен, – вздохнула Таня, – Валентинаскончалась от какой-то непонятной болячки. Сначала думали, туберкулез, потомрак легких. А когда умерла, выяснилось, что онкологии не было. Так причину и неустановили. Ну а народ рад стараться, давай обмусоливать – умерла страннойсмертью. Только на самом деле у нее СПм ‑ был.

– СПм ‑?!

– Ага, Олег не хотел ненужных разговоров. Прикинь, какаяжирная добыча для газет. Жена депутата Харитонова – спидоноска. Вот и раздалцелое состояние, чтобы врачам рты заткнуть.

– Где же она его подцепила?

Танюша покрепче ухватилась за руль.

– Пес ее знает, любовник небось наградил. Она и Олега этимдержала. Говорила: «Разведешься со мной, опубликую результаты своих анализов исообщу, что ты меня заразил». Понимаешь теперь, отчего мы столько лет не моглипожениться?

Я потрясенно молчала.

– Ладно, – буркнула Таня, – только не говори никому. Сама непонимаю, что это я разболталась.

Остаток дороги мы мирно обсуждали последние новинки фирмы«Шанель» и во двор въехали спокойными, по крайней мере внешне.

Но неприятности продолжались. Возле крыльца стоялмилицейский «Форд».

– Вот, – вздохнула Татьяна, – начинается. Мало не покажется.Расследование, допросы… Жуть. Ну зачем только согласилась устраивать этувечеринку! А все Зойка. Уж она меня уговаривала, уговаривала…