отмахнулась от нее. Сегодня ей не хотелось грустить, сегодня ей хотелось снова быть ребенком. И пока Минь не спеша поднимался по склону, она выхватила у него санки со словами «Моя очередь».

В полдень Софи сообщила, что пора обедать. Каждый из них поблагодарил Эвансов, женщина обняла Ань, и в этом объятии чувствовалась не жалость, а теплота. Роуз и Дэн позвали Миня и Тханя в гости. Загрузившись в машину Софи, дети отправились в сторону Соупли. По дороге они рассматривали побелевшие сады, где дети в толстых пальто катали по земле снежные шары и складывали их один на другой. Вернувшись, все трое сняли пальто, шарфы и ботинки и отправились на кухню, где мальчики уселись за обеденный стол в предвкушении еды. Ба несла вскипяченное молоко, стараясь не пролить, а Ань достала с верхней полки какао-порошок. Они пили горячий шоколад, как, по их представлениям, и все остальные английские дети, и говорили о том, что будут лепить снеговиков и делать снежных ангелов. Они пили, смеялись и болтали, Ба вязала шарф в углу, Дук и Тхань обсуждали какие-то свои планы, а Минь грел руки над паром от кружки. Соседи по бараку сновали туда-сюда, а они неподвижно и с довольным видом продолжали сидеть за столом. В этот момент Соупли казался домашним островком.

29 июля, 1979 – Даунинг-стрит

Письмо премьер-министра Маргарет Тэтчер семье Нгуен

Дорогая семья Нгуен,

спасибо, что рассказали мне о судьбе народа вашей страны и вашей собственной семьи. Я прекрасно понимаю ваше желание воссоединиться с родителями.

Мне известно, какие ужасные страдания выпали на долю беженцев из вашей страны. Именно поэтому я сразу обратилась к Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций с призывом созвать конференцию для разработки практических мер по оказанию им помощи. Мы активно поддерживаем это международное усилие, а пока решили принять у себя еще десять тысяч беженцев.

Мне известно, что в случае с вашими родителями Верховный комиссар ООН по делам беженцев делает все возможное, чтобы вывезти их из Вьетнама; мы, со своей стороны, уже предоставили разрешение на их въезд в нашу страну.

Как и вы, я надеюсь, что очень скоро вы воссоединитесь с вашей семьей.

Искренне ваша,

(Подпись) МТ

16

Январь 1980 – Лагерь беженцев в Соупли, Хэмпшир

Ань резала на кухне овощи – морковь, стручки гороха и баклажаны. На плите готовился клейкий рис, который им выдавали на еженедельной продуктовой раздаче, и комната наполнилась паром, его тепло было желанным противодействием зимнему холоду. В нескольких метрах Ба жарила лапшу, сковорода шипела от каждой капли масла.

За неделю до этого Дука и Ба вызвали в Службу по переселению: для них освободился дом в Лондоне, куда они могут переехать уже через неделю. Когда они поделились новостями, Ань одновременно и обрадовалась за них, и в то же время расстроилась. Скоро они лишатся того единственного, что напоминало им семью.

– Мы едем в место под названием Кэтфорд, – сказал Дук. – У нас будет своя кухня и ванная.

– Как здорово! – отреагировал Минь, и Ань услышала в его голосе душевную боль. Тхань спрятался за Ань и горько надулся. Часть ее желала сделать то же самое – если бы ей было за кем спрятаться.

Вечером за день до отъезда они устроили скромное застолье – так требовала традиция лагеря. Были приглашены все жильцы бараков с номера двадцать по двадцать пять, а также Софи и Дуонг, Биань и учительница Дука, миссис Ховард. Тхань и Минь повесили на кухне бумажную гирлянду с надписью «Поздравляем!», которую купили днем вместе с Софи, а Дук аккуратно расставил на столе бумажные тарелки и пластиковые стаканчики. С момента отъезда из Вьетнама никому из них еще не доводилось принимать гостей. Ань казалось странным принимать гостей в месте, которое им не принадлежит, в месте, где они сами были гостями. Она старалась сосредоточиться на тушении овощей и на предстоящем вечере, ей хотелось устроить для Ба и Дука лучшие проводы, какие только знал лагерь в Соупли.

Гости прибыли сразу после захода солнца, принесли домашнее рисовое вино, чипсы и сой ман[15]. На кухне быстро стало тесно, разговоры разносились эхом. Еда была расставлена в стиле шведского стола, гости сами накладывали, что пожелают, на свои бумажные тарелки, впитывающие соусы, и хвалили Ань и Ба за стряпню, похлопывая их по спине.

– Я пойду в настоящую английскую школу, – с набитым жареной лапшой ртом рассказывал каждому встречному Дук. – С английскими детьми. Слышал, у них даже есть собственная футбольная команда.

Минь кивал и улыбался, опустив мрачноватый взгляд в свою тарелку. Тхань накануне был немного удручен, и перед проводами Ань отвела его в сторону, попросив приложить усилия:

– Ты же не хочешь испортить с ними отношения? Веди себя как взрослый, пожалуйста.

Она видела, что Тхань с пластиковым стаканчиком в руках старается изо всех сил, широко улыбаясь и говоря «Ух ты» и «Повезло же» в ответ рассказам Дука. Софи стояла рядом с Ба, изо всех сил пытаясь говорить по-вьетнамски.

– Мы будем по вам скучать, – сказала она.

– Я тоже, – ответила Ба.

Ань провела весь вечер, расспрашивая Дука и Ба, одновременно следя за тем, чтобы у всех было достаточно еды на тарелках и напитков в стаканчиках и чтобы Софи и миссис Ховард не чувствовали себя чужими в рое вьетнамцев, в котором они оказались. Ань хотела выглядеть идеальной хозяйкой, но все же в глубине души ощущала постыдную нотку зависти. Почему они, а не я? Она так сильно хотела тоже начать жить. Она хотела собственную кухню и спальню, хотела, чтобы Тхань и Минь ходили в английскую школу и завели английских друзей. Она хотела место, которое можно назвать домом, а не барак, в котором постоянно менялись жильцы. Она хотела осесть, а не скитаться.

* * *

Последние гости разошлись за полночь. Ань убирала со стола и мыла посуду, пока кухня не приобрела безупречно чистый вид. На следующий день вместе с братьями, Дуком и Ба они проснулись на рассвете, стараясь не разбудить соседей, которые наверняка страдали от похмелья после ночной гулянки. Молча они вышли из барака и у входа в лагерь встретили Софи, дрожащую от холода и заспанную.

– Готовы? – спросила она Дука и Ба, укладывая их вещи в багажник своей машины.

Они кивнули, опасаясь неизвестности, которая ждала их за пределами лагеря. Ба взяла Ань за руки,