– Меня зовут Биань, – представилась та, освобождая место на парте. – А тебя?

Они мало разговаривали, но за следующие несколько месяцев подружились, их объединила неприязнь к глаголам и букве «р», а также интерес Ань к рисункам Биань – портретам одноклассников и учителей, украшавшим все ее тетради. С момента их приезда лагерь стал многолюднее: каждые несколько недель прибывали новые вьетнамцы, и теперь в Соупли проживало более тысячи человек. Все они дожидались, пока им предоставят социальное жилье, а статус беженца обеспечивал им место в этой стране, место, в котором они скорее нуждались, чем хотели.

* * *

На обратном пути к бараку им повстречалась Софи.

– Добрый день! – окликнула она их, и Тхань поспешил показать ей свою золотую звезду. – Молодец. Таблица на девять – пока что самое трудное. – Она похлопала его по плечу, а затем с улыбкой обратилась к остальным: – Знаете, завтра обещают снег. – Софи было хорошо известно, что они давно этого ждут.

Они находились в Соупли вот уже семь месяцев, но все еще не могли привыкнуть к погоде. В сентябре дни стали короче и холоднее, и тонких хлопчатобумажных рубашек уже было недостаточно. Ань и ее братья получили коробку с теплой одеждой, собранной родителями, чьи дети выросли. Внутри были шапки и перчатки, ботинки, свитера и теплые куртки, настолько большие для Тханя, что он с трудом мог пошевелиться, пока Ань пыталась застегнуть ему молнию. Ей не нравились эти пожертвования: они напоминали о том, что у них нет своего имущества, что они зависят от благосклонности незнакомцев. Ань до последнего прятала коробку под кроватью, но в конце концов ее пришлось открыть. Братья периодически с любопытством поднимали крышку, чтобы посмотреть, что находится внутри, но сестра просила не делать этого, в то время как Дук и другие жители расхаживали по бараку в своих новых свитерах и шарфах. Но дрожь от холода усиливалась, и ей пришлось поддаться на уговоры. На смену ветреной осени пришла ледяная зима, которая окрашивала их выдох в белый цвет. Каждое новое утро было холоднее предыдущего, и дни влажной и теплой погоды, шлепанцев, шорт и пота казались теперь такими далекими. Но им до сих пор не доводилось увидеть снег, они только слышали о нем, в их воображении он был чем-то мифическим. Когда Софи сообщила, что на следующий день они наконец-то увидят снег, у мальчиков вырвались восторженные крики. Вернувшись домой, Дук поспешил рассказать об этом Ба, которая не знала ни слова по-английски.

В тот вечер они легли пораньше, переполненные восторгом от обещания снежного утра. Ба шикала на них, когда они скакали по маленькому тесному помещению, смущая своим внезапным возбуждением соседей, которые и не подозревали, что их ждет на следующий день. Детям удалось избавиться от напряжения, скопившегося за последний год. Они все еще хранили память об утрате, карантинах и лагерях, постоянное чувство ужаса и опасности жило где-то внутри тела, но где именно, они не знали. Все, что они знали, это то, что снег означал нечто захватывающее, был знáком того, что они добрались до новой и незнакомой земли, климат которой им еще предстоит изучить.

Проснувшись на рассвете, Минь вскочил с кровати и раздвинул шторы, которые обнажили за собой белизну. Соседи по бараку застонали, но вскоре любопытство одержало над ними верх, и они стали медленно пробуждаться. Снег покрыл крыши и машины, землю и фонари. Жители барака номер двадцать три натянули поверх пижам пальто и ботинки и бросились на улицу, не обращая внимания ни на холод, ни на ветер, ни на скупые протесты Ба, которая настороженно застыла у двери, одной ногой на улице, другой – в домашнем тепле. Замысловатые, почти невидимые хлопья таяли в руках и на языках, которые дети высовывали, чтобы поймать их. Они были озадачены: как такие крошечные хлопья могли образовать массу, которая полностью скрывает ботинки? Ань не сомневалась, что снег будет падать с неба комьями, а не этими крошечными частицами, похожими на пылинки. Она вытянула руку, чтобы поймать снежинки, и наблюдала, как они тают на ее пальцах.

У входа в лагерь Софи разговаривала с несколькими жителями соседней деревни и их детьми, которые несли дрова. Ань и раньше встречались эти люди во время случайных прогулок под чьим-либо присмотром. Чужие родители разглядывали ее и братьев с жалостливыми улыбками, напомнившими ей выражение лица той женщины на Хайнане, которая угостила их рамбутанами.

Софи обернулась, кивнула детям и тут же внезапно смутилась, что они все еще в пижамах.

– Семья Эванс любезно приглашает вас покататься с ними на санках в парке. Вам нужно переодеться, вы уходите через пять минут. – Она проводила их обратно в 23-й барак, прежде чем они успели выяснить, что значит «кататься на санках». И хотя за этот год их английский значительно улучшился и им больше не требовались услуги Дуонга, все еще существовали слова, которые ни разу им не встречались, и «санки» были как раз одним из них.

* * *

Они поднялись на невысокий холм в парке, семейство Эванс шло впереди, а Софи и Ба остались внизу.

– Роуз и Дэн поедут первыми, чтобы показать вам, как это делается.

Дети Эвансов, примерно одного возраста с Тханем и Минем, усевшись на деревянные дощечки, заскользили вниз по склону, скорость увеличивалась по мере движения. Ань наблюдала, с нетерпением дожидаясь своей очереди, представляла себе ощущение от полета на облаке. Ее удивила уверенность собственных движений, когда она выхватила санки у Дэна и уселась на них. За последний год она привыкла просить, а не просто брать. Ничто в ее новой жизни не было само собой разумеющимся. Все должно было быть предоставлено Организацией Объединенных Наций, Красным Крестом или Советом по делам беженцев. Ее сердце бешено колотилось, пока она плавно мчалась вниз по склону, вцепившись в деревянные санки: холодный ветер бил по лицу, а шарф развевался за спиной.

Она поспешила обратно и, улыбаясь, передала санки Миню, стараясь развеять его тревогу: «Не волнуйся. Это очень весело». Он взял их, полный решимости, вместе с Тханем скатился вниз и тут же поднялся обратно. Ань казалось, что Май, Вэн и Дао были в этот момент рядом, что вместе с ними они познают этот новый мир, мир белых скользких холмов, ледяного дыхания, игр в снежки. Она представила, как они мчатся вниз по склону и их радостные крики раздаются эхом по всему спуску. Стоило этой мысли появиться, как Ань тут же