– Cảm ơn Cháu[16].

На холодной мостовой не было ни одного человека, который бы не плакал. Тхань, Минь и Дук по-братски обнялись, Софи сидела за рулем своей машины, чтобы не мешать прощанию.

– Мы будем поддерживать связь, – обещала Ань Дуку, обнимая его. – Как только мы приедем в Лондон, сразу же сообщим вам.

Наконец Софи опустила окно и позвала Ба и Дука в машину.

– Не хотелось бы попасть в пробку, – объяснила она, поглядывая на часы. Вокруг них начинали собираться другие жители Соупли, в бараках зажигался свет, кухни наполнялись. Ань вместе с братьями стояла у ворот и смотрела вслед машине, Дук открыл окно, чтобы помахать им рукой. Они шли за машиной, пока Софи не свернула налево и машина не исчезла из виду.

17

30 декабря 2009

ДОКУМЕНТЫ С ДАУНИНГ-СТРИТ РАСКРЫЛИ НЕЖЕЛАНИЕ ТЭТЧЕР ПРИНИМАТЬ БЕЖЕНЦЕВ ИЗ ВЬЕТНАМА

Роб Донне, главный репортер

Документы с Даунинг-стрит доказывают, что в июле 1979 года министр иностранных дел лорд Каррингтон и министр внутренних дел Вилли Уайтлоу принудили премьер-министра Маргарет Тэтчер организовать неофициальную встречу по поводу набирающего обороты кризиса беженцев из Вьетнама. В то время в лагерях для беженцев в Гонконге содержались более 60 000 человек, каждый месяц прибывало около 500 человек, и свыше 540 000 беженцев уже переселили в другие страны.

Официальные протоколы встречи были недавно опубликованы в соответствии с «правилом тридцати лет», которое предусматривает, что некоторые правительственные документы должны быть обнародованы через тридцать лет после их создания. Они раскрыли нежелание недавно избранного на тот момент премьер-министра принять 10 000 беженцев, которых ее и Великобританию призвал впустить в частном порядке Верховный комиссар ООН. Поток, как уверял ее Каррингтон, можно было растянуть на два года. Премьер-министр боялась, что это приведет к уличным беспорядкам. По ее мнению, «[это] совершенно неправильно, что иммигрантам предоставляется социальное жилье, в то время как белым гражданам его не предоставляют».

Протоколы также свидетельствуют о том, что нежелание Тэтчер принимать вьетнамских беженцев было обусловлено расовыми причинами. Она призналась, что предпочла бы принять белых беженцев, «таких как родезийцы, поляки и венгры, поскольку их легче ассимилировать в британском обществе».

Тэтчер предложила премьер-министру Австралии Малкому Фрейзеру совместно приобрести индонезийский или филиппинский остров, «не только как перевалочный пункт, но и как место поселения» для всех беженцев. Ли Куан Ю, премьер-министр Сингапура, заблокировал это предложение, опасаясь, что остров может стать «конкурирующим предпринимательским городом». В итоге Австралия приняла 200 000 человек из Юго-Восточной Азии.

Когда Уайтлоу сообщил Тэтчер, что, согласно полученным им письмам, общественное мнение поддерживает прием большего числа беженцев, она ответила, что «каждого, кто написал такое письмо, следует пригласить разместить одного из них у себя дома». Она также поинтересовалась, нельзя ли просто «переместить беженцев из одного помещения в Гонконге в другое в Великобритании».

Всего за несколько недель до этого, в июне, Тэтчер потребовала от Организации Объединенных Наций созвать конференцию для урегулирования сложившегося гуманитарного кризиса. «Я рад, что вы разделяете мою убежденность в том, что проблема назрела и мы крайне нуждаемся в дополнительных мерах, – обратился к ней в письме от 4 июня Курт Вальдхайм, генеральный секретарь ООН. – Однако я считаю, что для обеспечения положительных результатов такой конференции необходима тщательная подготовка».

8 июня лорд Каррингтон написал Тэтчер: «Пока что мы получили неудовлетворительный ответ на ваше срочное обращение к Генеральному секретарю ООН по поводу проведения специальной встречи по беженцам. Доктор Вальдхайм переадресовал этот вопрос Верховному комиссару ООН по делам беженцев, который не желает созывать встречу без конкретных заверений стран-участниц в том, что они будут готовы принять определенное количество беженцев».

По мере приближения конференции Тэтчер наконец сдалась, согласившись с тем, что Великобритания примет 10 000 беженцев на протяжении трех лет, отдавая предпочтение тем, кто говорит по-английски.

Все дело в том, что я не хочу писать о смерти. Я хочу, чтобы женщины оставались живыми. Я хочу, чтобы дети играли в полях и сидели на плечах своих отцов. Я хочу семейных застолий и воскресных прогулок, школьных хоров и послеобеденного сна.

Но вместо этого я тревожу раны, о которых даже не подозревала. Я копаюсь в остатках прошлого за компьютером: в национальных архивах, в интервью, газетах и фотографиях. Мне попадаются снимки войны: мертвые тела детей перед домами, охваченными пожаром, и их призрачные видения преследуют меня днем и ночью; женщины перед казнью возятся с пуговицами на рубашках.

Меня преследуют мысли о трех сотнях безоружных мирных жителей Южного Вьетнама, убитых во время резни в деревушке Сонгми своими же союзниками – американскими солдатами. Я узнала, что из двадцати шести солдат, обвиненных в этом военном преступлении, только лейтенант Уильям Калли-младший был осужден и приговорен к пожизненному заключению.

Я злюсь, меня переполняет отвращение, я до глубокой ночи сижу в одиночестве в своей квартире. На несколько недель бросаю все и постоянно таращусь в телевизор.

Но я всегда возвращаюсь к своему занятию, не потому, что меня тянет на ужасы, а потому, что я ощущаю внутреннюю потребность знать их. Знание позволит помнить, а память – это почитание. Я хочу, чтобы ко всем погибшим относились с уважением. Хочу памятников, статуй и стихов в их честь. Хочу подкасты и документальное телешоу в десяти сериях, хочу наш собственный «Апокалипсис сегодня»[17].

В 2009 году лейтенант Уильям Калли-младший впервые извинился за свое участие в резне в Сонгми. «Не проходит и дня, чтобы я не испытывал угрызений совести за то, что случилось в Сонгми. Я чувствую угрызения совести за всех тех вьетнамцев, которые были убиты, за их семьи, за причастных к этому американских солдат и их семьи. Мне очень жаль».

Я хочу компенсации и расплаты. Я хочу волшебной силы для безоружных и невинных. Я хочу отомстить их палачам в стиле Джона Уика[18].

Спустя несколько недель после вынесения приговора президент Никсон распорядился выпустить лейтенанта Калли на свободу и смягчить наказание. Он отбыл три с половиной года под домашним арестом и в настоящее время живет в Гейнсвилле, штате Флорида.

Я хочу справедливости и мира. Я хочу жизни и наслаждения.

18

Февраль 1980 – Лагерь беженцев в Соупли, Хэмпшир

– Могу ли я чем-то помочь? – обратился к Ань продавец.

Дело происходило в огромном супермаркете «Вулко» недалеко от Борнмута. Софи совершала свои покупки в нескончаемых рядах, складывая в корзину кукурузные хлопья и банки с