Бумага была выбрана специально такая, которая точно неподходила бы для принтера, подчеркнуто дешевая, слова на ней получались слепые,чуть мутноватые, загадочные.

Жорж Данс привез рукопись в издательство на Соколе и оченьудивился, что за дверью, на которую ему указали, его никто не ждет. Онзаглянул, увидел, что там пусто, и сразу не ушел, некоторое время осматривался.

Ничего особенного не было в этой комнате, где должнаначаться новая эпоха в русской литературе, ему нравилось так думать. Эпоханачнется именно с его романа.

В эпохальной комнате стояли стол, креслице, компьютер и быломного дамских безделушек – очки, кофейная чашка, смешной человечек на шарнирах,крохотная хрустальная пишущая машинка, отражавшая солнечные лучи так, чтобольно становилось глазам.

Некоторое время Жорж Данс дивился тому, что главный редактортакого огромного издательства, должно быть, человек солидный и умудренныйопытом, держит у себя на столе всякую дребедень, но тут дверь широкораспахнулась, сильно стукнув его по спине, и в комнату влетела худенькаяголубоглазая девушка.

– Вы ко мне? – быстро спросила она. – Извините, вы не моглибы подождать в приемной? Там есть кресла!

Следом за девушкой вбежала маленькая, коротко стриженнаяблондинка с кипой растрепанных листов под мышкой. Она вбежала, привычнопроцокала каблуками к стоящему у окна креслу, впорхнула в него и плюхнула передсобой всю свою кипу. Девушка в это время ринулась к шкафу и стала там копаться.

Им обеим было очень весело.

– Оль, у меня все готово! – объявила блондинка и потряслакипу. – Как я и обещала!…

– Ты молодец, – с удовольствием ответила девушка из шкафа. –Все бы авторы так работали, как ты, Дунечка!…

И тут он узнал ее.

Блондинку звали Евдокия Аркадьева, она писала детективы,которые продавались в каждом книжном магазине, в каждой палатке и у каждойбабульки, торговавшей возле метро носками или пучками петрушки, рядом с носкамии пучками была непременно выложена пестрая книжечка! На почве этой самойАркадьевой мир сошел с ума, так представлялось Жоржу Дансу, который раньше былЖеней Чесноковым! Она писала свои книжонки, ее ругали, поносили, разбирали вумных телепередачах и в не менее умных газетных статьях, и в результате этихразборов выходило, что читать ее не нужно, вредно, да и нечего там читать! Но –странное дело! – население страны с упорством маньяков продолжало сметать еедетективы с прилавков, хохотать над ними в метро, спасаться от скуки на шикарныхзаграничных пляжах, коротать с ней вечер или слишком длинный день.

Она была знаменита, как Алла Пугачева, и узнаваема, какпрофиль В.И. Ленина на стене Смольного института.

– Здрасти, – пробормотал Женя, который никогда не виделзнаменитостей так близко от себя, и обе дамы вдруг сообразили, что они не одни.Девушка вынырнула из шкафа, уставилась на него, и по лицу – он мог бы в этомпоклясться! – прошел сдержанный смех.

– Здравствуйте, – поздоровалась вежливая Евдокия Аркадьева.

– Вы не могли бы подождать? – повторила девушка, закрываядверцу шкафа. – Я вас приглашу.

Женя ответил, что ему нужен главный редактор, а вовсе неона, и на ее дверь ему ошибочно указали как на кабинет главного.

– Главный не принимает авторов, – деликатно сообщиладевушка. – Вы ведь автор, да?

– Да.

– Вы принесли рукопись?

– Принес.

– Оставляйте, – сказала решительная девушка. – Тольконапишите вот здесь, как вас зовут.

Но он вовсе не собирался ничего ей оставлять! Еще нехватает! Мы ученые, мы просто так ничего не оставим, знаем, как вы тут романыподворовываете!

– Я редактору должен оставить, – буркнул Жорж Данс. – Ялучше в коридоре подожду.

– Ну, я и есть редактор, – сказала девушка нетерпеливо. –Только не главный. Я старший редактор детективной редакции.

– Как?! – тягостно поразился бедный Жорж и посмотрел наЕвдокию. Та сочувственно покивала, подтверждая, что – да, да, это и естьстарший редактор детективной редакции.

Чего– чего, а такого подвоха Жорж не ожидал.

Они обе смотрели на него и ждали, но не думали же они насамом деле, что он оставит им рукопись своего романа, долженствующегоперевернуть и сокрушить всю русскую литературу, начиная от Тредиаковского икончая этой самой Аркадьевой!

Потом девушке ждать надоело.

– Хорошо, – согласилась она. – Если вы не хотите оставитьрукопись сейчас, вам лучше подождать в коридоре. Мы с Евдокией Дмитриевнойдолжны поговорить.

Большими шагами он вышел в приемную – они проводили егоглазами, – и хмуро сказал секретарше, что хотел бы встретиться с начальством.

Секретарша удивилась:

– Так вы же у него были, у начальства! – и показала рукой, вкоторой было зажато яблоко, на дверь, только что закрывшуюся за ним. – ОльгаЕвгеньевна наше начальство!

Тогда он осведомился, где главный редактор.

Главный редактор не принимает авторов. Главный занимаетсяделами издательства в целом. Он сейчас на совещании, но даже когда вернется…

Тут распахнулась какая-то другая дверь, и в приемную вошелвысокий мужик в безупречном костюме, безупречных ботинках и безупречномгалстуке.

– Маш, мне через час нужны сводки по всем продажам засентябрь.

– У вас в компьютере все есть!

– Я знаю, – сказал мужик и посмотрел на Жоржа Данса. – Тымне распечатай перед совещанием.

– Хорошо, Константин Петрович.

– Вы ко мне?

Тут Жорж – даром что Данс! – понял, что должен немедленнобрать быка за рога. Прямо сию секунду.

– К вам, – сказал он очень громко, – если вы главныйредактор.

– Я, – признался мужик и покосился на его рукопись. – А выкнигу принесли?

– Да, – все так же громко и твердо сказал Жорж Данс.

– Тогда это к Ольге Евгеньевне, – произнес мужик, как Жоржупоказалось, с облегчением. – Маша, возьми у молодого человека рукопись и отдайОльге. Вы только вот тут напишите, как вас зовут.

И нацелился уйти, но не тут-то было! Жорж Данс твердо решилиспользовать свой шанс до конца.

– Я хочу оставить рукопись только главному редактору, тоесть вам, если это вы.

– Я не читаю рукописей, – сообщил тот с нажимом. – Выоставьте ее секретарю, а Ольга определит, кто будет читать.