на что успокоиться, сказал он другому другу. Если один или два зрителя сочли намеренное подавление эмоций надуманным - Стивен Спендер сделал вывод, что это был очередной пролетарский маскарад Оруэлла, наравне с его костюмами в елочку и мохнатым табаком, - то воспоминания об этом нависли над ним как туча. Ужасный шок", - сказал он Деннису Коллингсу почти год спустя, и ему потребовались "месяцы, чтобы оправиться".

Естественно, все это не отделяет его ни от обстоятельств смерти Эйлин, ни от жизни, которую она вела в предшествующие годы. Насколько он был причастен к тому, что она ушла из жизни в возрасте тридцати девяти лет, измученная и испуганная, на операционном столе на северо-востоке Англии, пока ее муж продолжал свою карьеру по другую сторону Ла-Манша? Пренебрегал ли он ею? Мог ли он сделать больше, чтобы поддержать ее, пока она жива? Самоуничижение в последних письмах Эйлин, в которых смешались страх, забота и отчаянное желание избавить его от тревог и неудобств, больно смотреть. В Оруэлле была эгоистичная сторона, или, скорее, абстрактная сторона - мысль о человеке, настолько погруженном в себя, что бывали моменты, когда мир вокруг него мог бы просто не существовать - и Эйлин, несомненно, была полупростодушной жертвой. Хотя официальная линия заключалась в том, что смерть Эйлин была "совершенно неожиданной" и стала следствием жалобы, которая "не должна была быть серьезной", некоторые письма, написанные после нее, имеют несколько оборонительный характер. Она была больна уже некоторое время, сказал он Коллингсу, , и операцию следовало сделать раньше, "но никто не предполагал, что что-то пойдет не так, иначе я не должен был быть за границей в то время".

Между тем, слабый аромат тайны витает над самой смертью. Намек на то, что операция Эйлин проходила в необычных обстоятельствах и что обычные медицинские протоколы могли не соблюдаться, содержится в письме, которое она написала незадолго до того, как ее увезли в операционную. Она выражает удивление тем, что не видела владельца клиники с момента ее прибытия на место: "Эверс не общался со мной, и никто не знает, какая у меня операция!". Подозрение, что, хотя Эйлин якобы была записана на гистерэктомию, это была в некотором смысле исследовательская процедура, усиливается ее заявлением, что Эверс "делает то, что считает нужным". Ранее обсуждался вопрос о том, следует ли пациентку с тяжелой анемией сначала подготовить к операции путем переливания крови, но Эверс решил, что она настолько больна, что требует немедленного лечения. Все это говорит о том, что состояние Эйлин было хуже, чем предполагал Оруэлл, что никто не знал, что они могут найти, когда вскроют ее, и что ее анемия грозила бедой. С другой стороны, Эверс, хотя и имел репутацию чудака, пользовался большим уважением в своей области и был рекомендован Гвен О'Шонесси коллегами-специалистами. Если ничто не отменяет предположение о трагическом несчастном случае, то смерть Эйлин содержит несколько неувязок, которые так и не удалось удовлетворительно связать.

 

Вернувшись в оккупированную Европу, Оруэлл следовал за армиями союзников на восток в Нюрнберг, Штутгарт и Баварию. Это было "довольно интересно", сообщал он Лидии Джексон в письме о пересдаче в аренду "Магазина", в котором Лидия и ее подруга Патриция Донахью жили в настоящее время. Оруэлл все еще размышлял о терапевтических свойствах работы военного корреспондента - "возможно, после нескольких недель тряски в джипах и т.д. я буду чувствовать себя лучше", - предположил он Дуайту Макдональду, - но есть подозрение, что поездка в Обсервер была пустой тратой его талантов. "Слегка непродуманная", - считает Дэвид Астор: Оруэлл хотел посмотреть, как выглядит страна при диктаторе, но обнаружил, что к моменту его приезда в ней остались лишь запустение и упадок. Было еще десять репортажей для Observer и Manchester Evening News, в которых освещались такие темы, как нехватка продовольствия, последствия женского избирательного права для предстоящих парламентских выборов во Франции и экскурсия в баварскую деревню, жители которой, казалось, "почти совершенно не обращали внимания" на происходящую вокруг них резню. Псефологические прогнозы, которые Оруэлл позволял себе, были дико неточными - "подавляющей победы левых ожидать не стоит", заявил он незадолго до того, как альянс коммунистов, народных республиканцев и рабочих-интернационалистов получил три четверти мест в Национальном собрании - и единственным существенным воспоминанием о его путешествии по охваченной войной Германии является эссе "Месть кислая", опубликованное в Tribune в конце года. В нем Оруэлл описывает поездку по лагерю военнопленных в Штутгарте, где содержалось несколько бывших офицеров СС, и то, как повлияло на его спутника, в прошлом твердолобого бельгийского журналиста, обнаружение мертвого тела немецкого солдата у подножия ступенек, ведущих к небольшому пешеходному мостику. Воинственность этого человека исчезает в присутствии "этого мертвого", и позже он обнаруживает, что отдает остатки своей порции кофе семье, в которой они поселились.

Такое же растрачивание своих талантов можно было наблюдать и в Англии, куда он вернулся 24 мая и где его сразу же наняли в газету Observer для наблюдения за ходом предвыборной кампании на всеобщих выборах в Великобритании, которые должны были привести к концу коалиции Черчилля военного времени. В сопровождении Инес он посещал собрания в Паддингтоне и Уайтчепеле, но Оруэлл не обнаружил особого интереса со стороны населения ("Я еще не слышал ни одного спонтанного замечания по этому поводу на улице и не видел ни одного человека, остановившегося посмотреть на предвыборный плакат", - довольно жалобно сообщал он 24 июня). Как только кампания "накалилась" до дня голосования 5 июля, его предварительные прогнозы снова оказались ошибочными: Эрнест Бевин, который вел "тяжелую и сомнительную" борьбу в центральном округе Уондсворта, в конечном итоге набрал более пяти тысяч голосов, в то время как кандидат от консерваторов, который, по его мнению, "победит с небольшим отрывом" в южном округе Хаммерсмита, проиграл более трех тысяч. В защиту Оруэлла можно сказать, что многие политические обозреватели были ошеломлены лейбористским обвалом, который привел Клемента Эттли к власти с большинством в 145 мест. Несмотря на результат, который он одобрил, он был разочарован зрелищем демократии в действии. По-настоящему удручающим в выборах, заметил он однажды, является не то, что людям не нравится ваша партия и они хотят голосовать против нее, а то, что они не знают, для чего нужны выборы и что они проводятся.

Изучать жизнь Оруэлла летом 1945 года - значит удивляться той скорости, с которой он взял бразды правления своей карьерой: поток рецензий; передача BBC Schools о Сэмюэле Батлере; полемика на Tribune по поводу старого утверждения Daily