Ангелины дрогнул и сломался. — Жалко ты ее не знал раньше. Она такая добрая… — "была", мысленно чуть не добавил Артем. На толстом зеленоватом матрасе, словно сделанном из пены, закрытая по шею светло-зеленой тканью, лежала женщина, очень похожая на Ангелину. Светлые волосы аккуратно расчесаны на прямой пробор. Старше, с исхудалым лицом и морщинками у запавших закрытых глаз. Но в остальном — портрет. В ноздрю уходила прозрачная трубочка с зажимом.

Ничему не удивляясь, санитары четко сложили блестящие "ноги" с колесами и точно задвинули кровать-комбайн в кузов. Ставер кивнул, они по-военному повернулись и ушли. Лампочки освещали странную картину, так могла бы выглядеть внутри "скорая помощь" какого-то безумного падишаха, с бордовыми бархатными занавесками и обивкой потолка.

Приборы в головах больной тихо и мерно пикали, похоже, все в порядке… если так можно сказать о ней вообще. Артем закрыл дверь и сел за руль. Впрочем, ехать никуда нужды не было. Рядом села Ангелина.

"Занми вини!"

Пятница явился. Уставился на них из зеркальца. Ухмыльнулся.

— Мы ее принесли, граф, — вслух сказал Артем. — Можешь осматривать.

— Благодарю, малыш, — он нахмурился, прищурился. Проворчал что-то.

Артем откинулся на мягкую спинку, уперся затылком в низкий длинный подголовник. Ангелина взяла его за руку прохладной и чуть влажной рукой.

— Благословляю вас, дети мои! — сказал Пятница, старый змей.

Артем даже отвечать на гнусные инсинуации не стал. Обычно чувство времени его не подводило, но теперь он ментально отключился, а на часы на приборной панели глянуть забыл. Сколько прошло?

— Арти, я нашел ее, — но граф не улыбался. — Она как бы между, видишь ли. В полях у реки, что струится у подножия трона Божия. Зовут ее почти как Кэсси, похоже. Но она не хочет со мной говорить. Я не могу ее заставлять, она и так держится на самом краю. Это она помогала дочке. Но сил потратила много. Не телесных сил. Без них ей не проснуться.

— Что будешь делать, лоа?

— Теперь уже ей нужна поддержка. И лучше всего, кого-то из своих. Я бы мог через тебя дать ей поговорить с Энжи. Ненадолго. Ее она послушает. Да и связать их будет проще, одна кровь.

— Это безопасно?

— Обижаешь старика. Вы же будете со мной. Риска никакого. Надо чтобы она захотела вернуться. Очень хотела. Силой тут не возьмешь.

— Ты же вытащил Гел… то есть Энжи?

— Черная магия иная. Я ей сродни, так, я знаю. Черная магия насилие, если она рвет нитки, kod lavi[1] у молодого здорового человека, можно врезать ей в ответ по морде… frape dan,[2] а здесь давить нельзя, Кэсси уйдет за реку совсем.

— Лады. Что тебе надобно?

— Сначала пусть ее перенесут обратно. Осторожно.

Артем передал.

Через несколько минут те же санитары унесли умное ложе.

Ангела о чем-то перемолвилась с отцом, тот кивнул, махнул приветственно Артему (а может, им обоим с Пятницей), ушел за женой, устроить ее как следует.

Девушка села к ним.

— Ну, вот и я, граф. Она в порядке… насколько в ее состоянии…

Аретм объяснил ей положение. Граф сказал:

— Просто сядете тут, держась за руки, как голубки, ты, мальчик, возьми руль… и постарайтесь думать о хорошем.

— Главное, для нее безопасно? — Артем кивнул на соседку, забывшись, сказал это вслух, Ангелина тут же сдавила его пальцы:

— Безопасно? Да если надо ей помочь, я на все…

— Спокойно, штурман, — Артем похлопал ее по руке. — Не дави так.

— Прости. Конечно, я-тоготова, — ответила девушка. — Но ты не обязан, Тёма. Оставайся, я сама за руль буду держаться. Она ведь моя мама.

— Я посторонним служебный транспорт не доверяю, — сказал Артем. — Держи меня за руку и думай о маме. Граф, мы готовы. Вся надежда на тебя, старина.

— Я ж говорю, положитесь на старого лоа, — он улыбнулся, пристально поглядел Артему в глаза… и тот стал точно проваливаться куда-то внутрь сиденья.

2

Они все еще сидели в катафалке. Но щиток приборов отсвечивал теперь темно-красным, а за стеклами вместо мирного вечера клубились дикие серобурые тучи, словно бродячий дымогенератор сошел с ума неподалеку.

— Спокойствие, можете расслабиться, детишки, поведу я! Со мной вы в ажуре, как в диснейленде! — Пятница блеснул зубами.

— Гос… я его вижу! И слышу! — Ангелина сжала руку Артему, — Граф, где мы и где сейчас мама?

— Не там где мы были, но мы к ней отправимся. Сидите тихо, как мышки, окна не открывайте, и не бойтесь… ну хоть не паникуйте. С вами любимец Субботы!

Блестящий ключ зажигания повернулся, мотор заработал, но совсем не так, как привык слышать Артем. Вместо мерного, еле слышного ворчания — низкий стонущий отзвук, точно грешные души рыдали в восьми цилиндрах. Триста сорок адских коней рванули машину куда-то в безвидную бурную мглу. Артема и Ангелину вдавило в сиденье, но рук они не расцепили. Руль неспешно ворочался сам, Артем больше не контролировал его. Педаль газа под ногой ушла вниз без участия его ноги.

— Придется ехать ээ… понизу, — Пятница надул щеки. — Дорогами ангелочков я вас повезти не могу, но главное, верьте мне. Ничто не может тут нам повредить. Ничто и никто, пока я с вами. Усекли?

"Дорога из желтого кирпича, что за черт?" — подумал Артем.

Катафалк под утробное подвывание разгонялся и разгонялся, теперь он отмахивал километров 150 в час… какое там, на горизонтальной шкале кроваво-алый палец спидометра уперся в ограничитель — 110 миль в час. "Сколько там нашими? 180? А шины?"

Дорога словно из желтого кирпича, но на такой скорости толком было и не понять.

Они проскочили большой прямоугольный указатель, грязно-желтый с черными буквами, если Артем верно прочел:

Acherontis fl. Toxicus![3]

Низкое, затянутое багровыми тучами небо и пустоши по сторонам, в лобовое стекло ударилось насекомое… расплылось зеленой кляксой, если могло быть насекомое размером с воробья.

Пятница захихикал и в пару взмахов дворников очистил стекло.

— У нас тут они вырастают большие!

— Кто?

— Мухи.

— А шины? Выдержат?

— Здесь? Мои шины? Еще как.

Ангелина выругалась:

— Прости.

— Ничего. Я сам в ахуе. Он мне никогда не… ого.

Дорога изогнулась, и Кадиллак вылетел на мост. Блекло-желтый, как бы не сложенный из старых костей. Ажурные опоры уходили куда-то в грязно-багровое месиво, река споро несла внизу гнойные воды. В салон проник запах гнили и протухшей плоти. Въезд на мост по сторонам стерегли большие уродливые черепа вроде крокодильих. Ну очень большие, с перевернутую лодку каждый.

Там, на середине гнусной реки, Артем увидел грузный черный корабль, трехмачтовый парусник, похожий на декорацию, с высокой изукрашенной кормой, с драным черным флагом. Но у