— Сущее дитя. Мне тридцать пять. Боюсь, что ваширодители будут совершенно подавлены, когда вы заявитесь домой с такимевропейским сувениром. — Он подтрунивал над ней, но им обоим было весело,и он нравился ей. Он мог быть для нее хорошим другом, и Сара была в восторге оттого, что может шутить с ним.

— Должна заметить, что вы очень милы, потому что ненесете чепухи.

— Вы преувеличиваете мои достоинства. Интересно, откудаберутся эти ужасные родственники, которые возят своих детей из дома в дом?Никогда не мог этого понять. Я встречался со многими молодыми женщинами, однакобольшинство из них теперь невероятно скучны, бедняжки. И я знаю, каждая былаубеждена, что я просто мечтаю о встрече с ней. Правда, забавно?

Сара едва могла удержаться от смеха, вспоминая мальчиков, скоторыми ее знакомили в Европе. Она описала ему одного из Довиля и двоих изБиаррица… мальчиков в Каннах и Монте-Карло… Когда они пересекли ров и вошли взамок, они уже были друзьями.

— Как вы думаете, они оставили для нас что-нибудь? Ясильно проголодался, — признался он.

— Нам нужно было взять несколько яблок на ферме, мнетак хотелось, но фермер не предложил, а я побоялась.

— Вам следовало сказать мне, я украл бы их для вас.

Они кашли стол для ленча, весь заставленный жареным мясом икурицей, овощами и огромным количеством салата. Они наполнили две тарелки, иВильям отвел ее к маленькому деревцу. Сара ни минуты не колебалась, последовавза ним. Ей казалось совершенно естественным быть с ним вдвоем и слушать егорассказы. В конце концов они заговорили о политике, и Сара была поражена,услышав, что он был в Мюнхене. Он сообщил ей, как обострилась там обстановка,хотя и не настолько, как в Берлине, где он не был с прошлого года. И кажется,по всей Германии нарастает конфронтация.

— Вы думаете, это скоро случится?

— Трудно сказать. Но полагаю, что случится, даженесмотря на то, что ваше правительство, кажется, думает иначе.

— Я не понимаю, как можно избежать этого.

Он был заинтригован тем, как хорошо она осведомлена особытиях в мире, и так интересуется тем, что редко занимает женщин. Он спросилее об этом, и Сара сказала, что в прошлом году ей много времени пришлосьпровести одной, и у нее была возможность узнать о том, чем обычно она неинтересовалась.

— Почему вам хотелось одиночества? — Вильямпосмотрел ей прямо в глаза, но Сара отвернулась от него. Он был заинтригован еетайной, но понимал, что воспоминания неприятны для нее, она носила их в себе,но не могла скрыть боль.

— Иногда человеку нужно побыть одному. — Она нестала развивать эту мысль, а он не хотел допытываться. Сара рассказала ему омаленьком фермерском домике, который хотела купить на Лонг-Айленде.

— Странная мысль для молодой девушки. Что скажут обэтом ваши родители?

— Они упадут в обморок. — Она усмехнулась. —Но я больше не хочу возвращаться в Нью-Йорк. В конце концов они согласятся илия куплю его сама, раз уж я решила.

Она была целеустремленная девушка и, возможно, упрямая.Вильяма поразило выражение ее глаз, когда она делилась своими планами. Ее нетак легко будет завоевать.

— Уехать из Нью-Йорка — совсем неплохо, но жить водиночестве на ферме в вашем возрасте не самый лучший вариант. Что, если выбудете проводить там лето или уик-энд?

Она решительно покачала головой:

— Я хочу жить там постоянно и восстановить ее.

— Вы делали когда-нибудь что-то подобное? — Сараизумляла его. Она была очаровательным созданием, и он поражался тому, каксильно она ему нравится.

— Нет. Но я уверена, что справлюсь. — Этопрозвучало так, словно она пыталась убедить своего отца.

— Вы действительно думаете, что родители позволят вамзаняться фермой?

— Они должны позволить. — Она решительноприподняла голову, и он нежно потрепал ее за подбородок.

— Могу себе представить, как озабочены ваши родители.Неудивительно, что они привезли вас в Европу, чтобы вы встретили Прекрасногопринца. Я не виню их. Возможно, вам на самом деле нужен один из этих милыхюношей, несущих чепуху.

Она с притворным возмущением замахнулась на него салфеткой,а Вильям засмеялся и, увернувшись, оказался так близко к ней, что на какое-тосумасшедшее мгновение ему захотелось поцеловать ее. Но когда он взглянул наСару, то увидел такую грусть в ее глазах, что это остановило его.

— У вас есть какой-то секрет, не так ли? И он неслишком радостный?

Прежде чем ответить ему, Сара долго колебалась. Она всянапряглась.

— Не знаю, можно ли это назвать секретом. — Ноглаза выдавали ее.

— Вы ничего не должны рассказывать мне, Сара. Я всеголишь незнакомец. Но вы мне нравитесь. Вы необыкновенная девушка, и если с вамидействительно случилось что-то ужасное, то мне в самом деле жаль.

— Благодарю вас. — Она улыбнулась и показалась емуеще более очаровательной.

— Иногда что-то больно ранит нас, но самое плохое мызабываем навсегда. Какое-то время нам нестерпимо больно, а потом ранызалечиваются и все проходит.

Но он видел, что ее рана еще не зажила. Вильям представилсебе, что кто-то увлек и обманул ее, или, возможно, мальчик, которого оналюбила, умер, что-то милое, романтичное и невинное, и она скоро оправится отгоря. Родители были правы, привезя ее в Европу. Она красивая и умная девушка, ичто бы с ней ни случилось, она быстро переживет это, особенно если встретит вЕвропе подходящего мальчика… Повезет же дьяволу!

Они еще долго болтали под деревом, пока наконец неотважились присоединиться к остальным гостям, и через несколько мгновенийналетели на немного эксцентричную хозяйку, кузину Вильяма, Белинду.

— Боже милостивый, вот ты где! Я всем сказала, что тыуехал домой. Боже мой, Вильям, ты невыносим! — Она была поражена и ненаходила слов, когда увидела радом с ним Сару. — Я как раз собираласьсказать, что Томпсоны убеждены, что их дочь свалилась в ров. Они не видели ее стех пор, как сюда приехали, куда вы пропали?

— Я ее похитил. Рассказывал ей историю моей жизни. Иона была здорово возмущена и попросила немедленно вернуть ее родителям, так чтоя как раз привел ее обратно с бесконечным раскаянием и извинениями.

Вильям широко улыбался, лицо Сары тоже озарилось улыбкой, имбыло так легко вместе.

— Ты просто ужасен! И более того, ты никогда в своейжизни не испытывал раскаяния. — Обеспокоенная и удивленная, онаповернулась к Саре: — Моя дорогая, он не обидел вас? Мне не следует вызватьконстебля?

— О, конечно, следует! — подбодрил ееВильям. — Я не видел его несколько месяцев.

— В самом деле, замолчи, ты — чудовище. — Но Сарасмеялась, слушая их, и Белинда покачала головой в притворном отчаянии. —Знаешь, я никогда тебя больше не приглашу. Этого просто нельзя делать. Тыслишком плохо ведешь себя, чтобы приглашать тебя с приличными людьми.