— Вспомнила! — вдруг воскликнула мисс Хендерсен. — Вызнаменитый детектив, не так ли?

— Вы очень любезны, мадемуазель! — Пуаро отвесил благодарныйпоклон, но отрицать не стал.

— Потрясающе! Вы, как это пишут в книгах, идете по следу?Преступник среди нас? Или я задаю слишком нескромные вопросы?

— Нисколько. Нисколько! Мне очень жаль вас разочаровывать,но я здесь, как и все остальные, только ради собственного удовольствия.

Пуаро произнес это таким унылым тоном, что мисс Хендерсенневольно засмеялась.

— О-о! Ну ничего, завтра в Александрии вы сможете сойти наберег. Вы бывали раньше в Египте?

— Никогда, мадемуазель.

Неожиданно мисс Хендерсен резко поднялась с места.

— Пожалуй, я присоединюсь к генералу и прогуляюсь по палубе,— объявила она.

Галантный Пуаро тоже вскочил. Слегка кивнув ему, миссХендерсен вышла.

Пуаро был несколько озадачен. Но, тут же улыбнувшись,отворил дверь и выглянул на палубу. Мисс Хендерсен, облокотившись на борт,разговаривала с высоким, военной выправки мужчиной.

Улыбка Пуаро стала шире. С преувеличенной поспешностью, скакой черепаха прячется в свой панцирь, Пуаро ретировался в курительнуюкомнату, где в настоящий момент никого не было, но одиночество его былонедолгим.

Из двери, ведущей в бар, появилась миссис Клэппертон. Еетщательно уложенные платинового оттенка волосы были прикрыты сеточкой; стройнаяфигура, постоянно поддерживаемая массажами и диетой, облачена в изящныйспортивный костюм. Она вошла решительным шагом, с видом женщины, которая всегдаможет заплатить самую высокую цену за то, что ей нужно.

— Джон?.. О! Доброе утро, мосье Пуаро… Вы не видели Джона?

— Он на палубе по правому борту, мадам. Может быть, я…

Миссис Клэппертон жестом остановила его.

— Я немного побуду здесь.

С царственной грацией миссис Клэппертон опустилась на стулпротив Пуаро. Издалека ей можно было дать лет двадцать восемь. Однако сейчас,несмотря на искусно наложенную косметику и аккуратно выщипанные брови, онавыглядела даже старше своих сорока девяти лет. Ей можно было дать все пятьдесятпять. Глаза у нее были бледно-голубые с маленькими зрачками. Взгляд жесткий.

— Жаль, что вы вчера не вышли к обеду, — сказала она. —Правда, море было немного неспокойным…

— Precisement[51], — с чувством произнес Пуаро.

— К счастью, я отлично переношу качку, — заявила миссисКлэппертон. — Я говорю «к счастью», потому что с моим слабым сердцем морскаяболезнь была бы для меня просто убийственной.

— У вас слабое сердце, мадам?

— Да, и я должна быть крайне осторожной. Мне нельзяпереутомляться! Так говорят все врачи. — Миссис Клэппертон оседлала любимогоконька, направив разговор на неизменно увлекательную (для нее самой!) тему освоем здоровье. — Джон, бедняга, изо всех сил старается удержать меня, чтобы яне переутомлялась. Я живу в таком темпе… Вы меня понимаете, мосье Пуаро?

— О да-да.

— Джон постоянно говорит мне: «Эделин, попытайся сбавитьнемного, бери пример с растений. Но я не могу! Ведь жизнь для того и дана,чтобы жить. Еще в войну, молодой девушкой, я буквально изнуряла себя работой.Мой госпиталь… Вы слышали о моем госпитале? Конечно, у меня были медсестры,обслуживающий персонал и прочее.., но все равно все лежало на мне.

Она вздохнула.

— Вы такая энергичная! — механически произнес Пуаро реплику,которую от него явно ждали.

Миссис Клэппертон неестественно рассмеялась, изображаядевичью непосредственность.

— Мне все говорят, как я молодо выгляжу! Это, право, нелепо.Я никогда не пытаюсь делать вид, что мне хоть на один день меньше сорока трех,— продолжала она с наигранной искренностью. — Но многим трудно в это поверить.«Вы такая живая, Эделин!» — говорят они. Но в самом деле, мосье Пуаро, есличеловек не чувствует себя живым, то какой же он?

— Мертвый, — ответил Пуаро. Миссис Клэппертон нахмурилась.Ответ ей явно не понравился. «Он пытается шутить», — решила она и встала.

— Я должна найти Джона.

В дверях миссис Клэппертон уронила сумку, она раскрылась, ивсе содержимое разлетелось в разные стороны. Пуаро галантно бросился на помощь.Прошло немало времени, прежде чем губная помада, коробочки с косметикой,портсигар, зажигалка и прочие мелочи были собраны и водворены на место. МиссисКлэппертон вежливо поблагодарила и величественно выплыла из комнаты.

— Джон!..

Полковник Клэппертон все еще был погружен в беседу с миссХендерсен. Он резко повернулся и поспешил навстречу жене, заботливо вопрошая:удобно ли стоит ее шезлонг? Не лучше было бы переставить?.. Он держал себя такпочтительно, был так преисполнен внимания и предупредительности… Совершенноочевидно — обожаемая жена, избалованная обожающим ее мужем.

Мисс Элли Хендерсен, стоя у борта, всматривалась в горизонтс таким видом, будто что-то в нем вызывало у нее отвращение.

Пуаро наблюдал за этой сценой из курительной комнаты.

— Будь я мужем этой женщины, — раздался за его спинойхрипловатый дрожащий голос, — я бы открыл против нее боевые действия.

В курительную, шаркая, вошел старый джентльмен. Молодыеострословы успели прозвать его «Дедом всех чайных плантаторов».

— Бой[52], — позвал он. — Один пег![53]

Пуаро нагнулся и поднял клочок бумаги, выпавший из сумкимиссис Клэппертон и оставшийся незамеченным. Это был обрывок рецепта,содержащего, как он заметил, дигиталис[54]. Пуаро положил находку в карман,намереваясь позже вернуть ее миссис Клэппертон.

— Да, — продолжал старый джентльмен, — отвратительнаяженщина! Помню, была такая в Пуне[55]. В восемьдесят седьмом году.

— И что же, кто-то пошел на нее войной?