– Я предупредил тебя о заговоре, – сказалБаринтус.

– Да, а я велела тебя пытать.

– Я помню, моя королева.

Ее улыбка противоречила словам, как и непрекращающиесяласковые поглаживания лица и плеч Баринтуса.

– Ты повернулся к Мередит, как только она подросла.Если б у нее тогда была магия, которой она обладает теперь, ты бы предложил ейто, что предлагал Эссусу, так ведь?

– Ты знаешь ответ, моя королева.

– Да, – проговорила она, – знаю. Но у Келавсегда хватало силы. Почему ты не посадил его на трон? Почему ты предпочелполукровку, метиску моему сыну, настоящему сидхе?

– Не спрашивай, – умолял он.

Она дважды залепила ему оплеуху, достаточно сильно, чтобы онпокачнулся, даже стоя на коленях. Достаточно сильно, чтобы из губы у негопотекла струйка крови.

– Я твоя королева, черт возьми, и ты ответишь на мойвопрос. Отвечай! – провизжала она ему прямо в лицо.

Баринтус ответил. Кровь струилась по его подбородку.

– Я предпочту видеть на троне тебя, а не Кела.

– А Мередит? Что скажешь ты о дочери моего брата?

– Она будет хорошей королевой.

– Лучше Кела?

– Да, – сказал он, и это короткое слово упало втишину комнаты, как камень, брошенный с огромной высоты. Звук от его падениядоносится снизу, но происходит это очень, очень не скоро.

Мы услышали этот звук:

– Мередит, ты не сделаешь с Баринтусом ничего, что далобы тебе шанс от него забеременеть. Ничего, слышишь?

– Да. – Мой голос звучат сдавленно и хрипло,словно я его сорвала.

– Свяжись с полицией. Сделай, что сочтешь нужным. Яобъявлю двору и прессе, что с этой маленькой проблемой разбираешься ты. Большемне с этим не надоедай. Не надо докладов, если я сама не спрошу. Теперьубирайтесь. Все. Пошли вон.

Мы пошли. Все, даже Баринтус. Пошли и были за этоблагодарны.

Я позвонила майору Уолтерсу из полицейского департаментаСент-Луиса, тому, кто днем раньше обеспечивал нам охрану в аэропорту. Звонила япо единственной наземной линии в ситхене. Телефон стоял в кабинете королевы,всегда производившем на меня впечатление серебряно-черной версии кабинетаЛюдовика XIV, как если б французский король имел пристрастие к готскимтанцклубам для развращенных богачей. Кабинет был элегантным, темным, дорогим ивосхитительным в том стиле, от которого мурашки бегут по спине; современным, нос привкусом древности: кабинет нувориша, но сделанный как надо. У меня онвызывал легкую клаустрофобию. Слишком много оттенков серого и черного на такоммаленьком пространстве, будто некий предприимчивый продавец готских драпировокубедил владельцев завесить его товаром каждый дюйм свободного пространства.

Белая телефонная трубка на черном секретарском столеказалась человеческой костью. А может, я просто проецировала на нее свои общиеощущения. Сегодняшнее настроение королевы мне было непонятно. По пути сюда яспросила Баринтуса, есть ли у него догадки о причинах такого странногосостояния Андаис, и он сказал – нет. Нет догадок.

Почему я звонила в полицию Сент-Луиса, если формально землифейри находились в Иллинойсе? Потому что майор Уолтерс был нынешним полицейскимпосредником между волшебной страной и человеческими властями. Когда-то, почтидвести лет назад, к нам было приписано целое полицейское подразделение. Почему?Да потому, что не все американцы согласились с решением президента Джефферсонапустить фейри в Америку. Жители тех мест, которые оказывались в соседстве снами, были особенно взволнованы. Они не хотели чтобы в их штат переселилисьмонстры из Неблагого Двора. В то время Сент-Луис был ближайшим к нам крупнымгородом с действующим полицейским департаментом. Так что, хоть мы и жили вИллинойсе, полицейские проблемы переадресовывались в Миссури и Сент-Луис.Полиции досталась радостная обязанность защищать нас от обозленных людей, а такжекараулить границы наших владений, чтобы мы не могли за них выйти, сеяразрушение и хаос. Если бы дворы фейри не подмазали соответствующим образомкой-какие правительственные инстанции и кой-каких влиятельных личностей, мы,может быть, так и не переселились бы в эту страну. После последней европейскойвойны между людьми и фейри никто не хотел с нами связываться. Мы казалисьслишком опасными соседями.

Чего никто не мог сообразить – от самого Джефферсона докрикливой толпы, – это что полицейское оцепление не могло бы остановить ниодного самого слабого фейри. Удерживали нас в границах фейриленда и заставлялиправильно себя вести клятвы, данные нашим королям и королевам, и страх передними. Зато полиция не давала людям нам докучать.

Постепенно, поскольку ничего страшного не происходило, числополицейских кордонов снижалось, пока их не убрали совсем; с тех пор мыобращались к полицейским только в случае нужды. Когда люди по соседству поняли,что нам от них ничего не нужно и мы предпочитаем жить сами по себе, нам всереже и реже приходилось прибегать к помощи полиции. Вскоре приписанным к намполицейским стали поручать другую работу в других местах, отзывая их иногда по"делам фейри", как это стали называть. К нашим дням полицейскоеподразделение сократилось до одного-единственного полицейского. В последний разему пришлось работать, когда убили моего отца, но поскольку убийство произошлона земле, принадлежащей правительству, полиции перекрыли кислород дважды –сначала ФБР, а потом мы. Ну, не мы, а королева. Я бы пустила в холмы хотьдивизию солдат, если б думала, что они поймают убийц моего отца.

Поскольку посредник оказался так неэффективен в деле моегоотца, я думала, что этот пост упразднят. Но я ошиблась.

Дойл выяснил, что майор Уолтерс все еще является нашим посредником.Последний реликт из подразделения, созданного лично Томасом Джефферсоном. Умайора было самое высокое звание из всех, кто прежде занимал этот пост. Онвызвался на эту должность добровольно, потому что его предшественник средипрочего обеспечивал нашу охрану на пресс-конференциях, что в результатепринесло ему тепленькое место шефа безопасности крупной корпорации. Имеющимденьги нравится, когда их охраняет кто-то, прежде работавший на королей. Резюметакого работника приобретает красивую виньетку. Дойлу даже удалось узнать, чтоу Уолтерса имелся целый список из возможных работодателей. Интересно, какизменится мнение больших корпораций об Уолтерсе после вчерашнего. Работа накоролевских особ прекрасно смотрится в резюме, но если королевская особапострадала, находясь под вашей охраной, – это уже далеко не так прекрасно.Не-а, президенты корпораций явно будут слегка нервничать под защитой человека,у которого собственный подчиненный выстрелил в принцессу Мередит. Люди верят вмагию, но не в тех случаях, когда ею пытаются объяснить проколы. Обвинять онипредпочитают кого-то, а не что-то.